— Что значит «снаружи»?

— В холле. Вы не будете участвовать в заседании. Мы будем обсуждать ваше положение. — Арканджело достал платок и вытер лоб. — После того, что случилось на этой неделе, мы должны определить ваше положение на острове. Для этого il conte созвал специальное заседание. И вам придется снаружи ждать нашего решения.

С натужным ревом подъехало авто графа. Il conte, облаченный в костюм из английского льна, с мэрской перевязью через грудь, поднялся по ступеням. Не замечая Амедео, он подхватил Арканджело под локоть и увлек его в полумрак здания.

Следом, булькая от гнева, появился отец Игнацио. Амедео встретил его у входа.

— Что происходит, падре? Вы обсуждаете мое положение. Мне сказали явиться на специальное заседание, но мне ничего об этом неизвестно.

— Я сам только что услышал, — ответил отец Игнацио.

— Мне что, просто дожидаться за дверью?

— Мы с этим разберемся, Амедео, — сказал священник. — Я этого так не оставлю.

Амедео ждал, сидя на отполированной скамейке у входа в ратушу. Изнутри до него доносились громкие возмущенные голоса: кричал граф и, к его удивлению, священник.

— Черт побери! — негодовал священник. — Вы думаете, что ему можно найти замену? А что было бы с Маццу, когда они все полегли с лихорадкой на прошлое Рождество? Кто придумал осушить болото — с тех пор ни один ребенок не заболел малярией! Д’Исанту, да ваша собственная жена была бы мертва сейчас и ваш новорожденный сын, если бы не Амедео Эспозито!

Члены совета выходили из полутемного холла ратуши, громко хлопая дверями. Амедео поднялся. Впервые за все время, что он прожил на острове, он чувствовал себя приниженным и неуместным, как будто высокий рост сделал его беспомощным перед лицом напасти. Шея священника побагровела, сутана развевалась.

— Они лишили тебя должности! — сказал он. — Безобразие и непотребство! Я не желаю больше иметь дело с этими stronzi!

Арканджело выступил вперед со своими вкрадчивыми извинениями.

— Мне, как официальному лицу, выпало сообщить вам, что вас отстранили от исполнения обязанностей врача и ответственного за здоровье населения. Вы должны понимать, что доброе имя общественного деятеля в городе, подобном нашему, имеет наипервейшее значение.

Амедео бросило в жар, как будто у него подскочила температура.

— Я отстранен от должности? Но против меня нет никаких доказательств! Меня ни в чем не обвинили!

— И все же, — сказал Арканджело, — на ваш счет есть подозрения.

— А что же будет с пациентами, которых я не долечил? С дочкой Дакосты Агатой и племянником Пьерино, у которого сломана нога? Я завтра должен был снимать ему гипс, чтобы он мог продолжать ловить тунца. — Глупо, но он вспомнил козу Маццу, глаз которой через три дня нужно было снова вскрывать. — Как долго мне будет запрещено выполнять мои обязанности?

— Насколько мне известно, мы не можем позволить вам занимать положение, требующее доверия, без дополнительного рассмотрения.

— А как же жалованье? — стыдливо спросил Амедео. Его сбережения были истощены после свадьбы с Пиной, да и ребенку было всего десять дней от роду.

— Жалованья вы тоже лишаетесь, — сказал Арканджело. — Мой вам совет: поищите работу вне пределов этого острова. Мы крайне признательны вам за все, что вы здесь сделали, но лучше вам покинуть город без скандала.

Этот остров был первым местом, которое он полюбил. Но теперь Кастелламаре мог превратиться для него в маленький ад. Разве могут они здесь остаться? Если только святая Агата сотворит чудо и научит их, как выжить.