– Неужели? – изумился Тоби.

– Да. Роман был впервые издан в Голландии в 1930 году и с тех пор двенадцать раз переиздавался. У господина Велдтмана есть счет в Гааге, на который поступают авторские отчисления. Согласно его воле, все его литературное наследие достается вам, как и банковский счет.

– Неужели? – улыбнулся Тоби.

– Да. Но, чтобы у вас сразу было правильное представление о ситуации, авторские отчисления господина Велдтмана за последние полгода составили всего лишь пять евро двадцать шесть центов, – сухо произнес Битон.

– Ох. Ну, ладно. Но ведь это все равно здорово, не так ли? Распоряжаться чьим-то литературным наследием, – подмигнул ему Тоби.

– Да, – криво улыбнулся Уоллес Битон. – Действительно, здорово.

– И, э-э, это все?

Уоллес Битон пожал плечами:

– Да.

– Так. Просто я на прошлой неделе разговаривал по телефону с внучатой племянницей Гуса, и она намекнула, что у него, возможно, были некоторые акции и облигации. Это так? – с надеждой спросил Тоби.

– В самом деле?

– Да. Она сказала, что в молодости Гус неплохо разбирался в фондовом рынке.

– Ну, об этом здесь нет ни слова, – ответил Битон и постучал длинными пальцами по кипе бумаг на столе. – Возможно, он их продал. Или же, – добавил адвокат с огоньком в глазах, – держал все свои сбережения где-нибудь под матрасом…

И тут он заметил что-то в задней части остова кровати. Этим чем-то оказалась книжка с синей обложкой, она была похожа на записную книжку или, возможно, на дневник. Она была обшита потрепанной холщовой тканью. Тоби перегнулся через кровать и вытащил книжку. Она оказалась довольно объемной, и из нее торчала куча бумажек. На лицевой стороне обложки красовалось тисненное золотом слово «Regal».

Тоби сел на кровать и раскрыл книгу. Пахнуло мокрой листвой и наполовину высохшими чернилами. На первой странице, как и следовало ожидать, узловатым почерком было написано «собственность Августа Велдтмана». Чтобы понять, что за книгу он держит в руках, Тоби пришлось пролистать ее, и вскоре он догадался, что для Гуса Велдтмана этот талмуд был чем-то вроде записной книжки. Тут было все, что ему приходило в голову: тексты песен, стихи, списки покупок, счета, письма, дневниковые записи, мысли, котировки, накладные и наброски рукописей. Тоби нашел в книге счет от кровельщика, выписанный десять лет назад, весь исписанный какими-то примечаниями Гуса, а рядом лежал пакет из закусочной «Waitrose Honey Roast Ham», на котором значилось: «довольно неплохо». Тут же хранилась этикетка от сэндвича с сыром и маринованными огурцами, подписанная фразой: «Гадость несусветная. Написать производителям и потребовать компенсацию».

Еще там была информация о лекарствах, которые он принимал, книгах, которые читал, блюдах, которые ел. Среди страниц попадались автобусные билеты, рецепты от врача и открытки, автором которых был некто по имени Михаэль из Германии («Я часто вспоминаю о тебе, мой друг, особенно в это время года»).

Большей частью записанное в книжке никакого интереса не представляло, но периодически что-то на ее страницах привлекало внимание Тоби. Например, на одном из листов не было записано ничего, кроме одной фразы, заключенной в кавычки:

«Во всем виноват Борис. Невоспитанный эгоист. Надеюсь, он недолго проживет».

«Сегодня мы с Борисом целый час провели в саду, на свежем воздухе. Он забрался ко мне на колени, и мы восхищались видом прекрасных цветов синего гиацинта, которые пробились-таки через промерзшую февральскую землю».