Дверь той комнаты, откуда слышались голоса, была полуоткрыта.

Надежда на всякий случай постучалась, не дождалась ответа и толкнула дверь, с порога заговорив:

– Здравствуйте, Валентина! Вы вернулись пораньше? Ну, тогда я вам отдам ключи… вроде я ваши азалии не засушила…

Не закончив фразу, она вошла в комнату и огляделась.

В углу напротив двери она увидела включенный телевизор. На экране молодой человек с наголо выбритой головой доходчиво объяснял, как защитить себя и своих близких от дурного глаза. Именно его голос Надежда услышала из прихожей. Кроме него, в комнате никого не было.

Хотя… приглядевшись, Надежда увидела выглядывающую из-за дивана женскую ногу.

Рядом с ногой валялась розовая домашняя тапочка с помпоном.

Надежда удивленно уставилась на ногу и обошла диван, чтобы прояснить ситуацию.

За диваном на полу лежала женщина в расстегнутой куртке. Глаза ее были широко открыты, в них застыло странное выражение растерянности, удивления и детской обиды.

Не сразу Надежда узнала в ней Валентину. Прежде ей никогда не приходилось видеть соседку в таком странном ракурсе и с таким странным выражением лица. Вообще, сейчас до Надежды все доходило удивительно медленно, как это бывает во сне.

Осознав, что перед ней на полу лежит Валентина, Надежда разглядела еще одну странную вещь: вокруг головы соседки расплывалась темно-красная лужа.

В своем замедленном состоянии Надежда вообразила, что это – вишневое варенье, что соседке внезапно стало плохо, она упала и разбила банку с вареньем…

Надежда Николаевна машинально сделала еще два шага вперед, опустилась на колени рядом с Валентиной и взяла ее за руку, чтобы нащупать пульс. Одновременно она проговорила тихим, испуганным голосом:

– Валя! Валентина! Что с вами?

Валентина не отозвалась и даже не шелохнулась, и пульса Надежда не нашла. Тогда она сделала еще одну попытку – попробовала найти пульс на шее. Говорят, это легче, чем на руке.

Но там пульса тоже не было.

И тут наконец до Надежды дошла страшная и очевидная правда.

Красная лужа на полу была вовсе не вареньем, а кровью. Пульса у Валентины не было и быть не могло по самой простой и страшной причине: Валентина была мертва.

Только мертвая женщина могла лежать в такой неудобной, неестественной позе, только мертвая женщина могла не дышать столько времени, только у мертвой женщины могли быть такие неподвижные, широко открытые глаза с таким странным выражением.

В этот ужасный миг за спиной Надежды раздался тихий вкрадчивый голос:

– С точки зрения астрологической безопасности и кармического благополучия, очень важен правильный подбор украшений, в особенности драгоценных камней…

– Ой! – вскрикнула Надежда и обернулась.

У нее за спиной никого не было, кроме телевизора. И именно по телевизору бритоголовый консультант объяснял, в каких случаях предпочтительны бразильские изумруды, а в каких – южноафриканские бриллианты.

– Ой! – вскрикнула Надежда снова, вскочила и одним огромным прыжком отлетела в сторону от трупа.

Отскочить-то она отскочила, но не могла отвести от него глаз.

– Ой! – вскрикнула Надежда в третий раз, выскочила в коридор, как пробка из бутылки, и бросилась к двери.

В голове у нее стремительно пронеслась паническая мысль: немедленно бежать домой, закрыться в своей квартире, забыть, как страшный сон, мертвую Валентину и лужу крови на полу… никому, ни одной живой душе не проговориться, что она бывала у нее в квартире и поливала чертовы азалии! Никому, а особенно мужу…

С такой мыслью она почти добежала до входной двери, но усилием воли заставила себя остановиться.

Что это с ней? Она – взрослая, серьезная, решительная женщина, многое повидала за свою жизнь, а особенно за последнее время, когда завела обыкновение расследовать всякие криминальные истории.