Сыщики радостно переглянулись. Вот она — настоящая мирная жизнь! Кипит, как в былые довоенные годы! Еще несколько месяцев ударной работы — и следов от проклятой войны в Москве не останется.

У распахнутых ворот поймали пробегавшего мимо паренька в спецовке, представились, объяснили задачу. И вскоре к курившим в сторонке муровцам подошел мужчина в клетчатой рубашке, из нагрудного кармана которой торчали несколько карандашей и складной металлический метр.

— Инженер Головинский, — представился он. — Вы ко мне?

Показывая удостоверение, Старцев дал первую оценку: «Рукава завернуты, левая рука перепачкана раствором, обувь покрыта пылью. Не кабинетный начальник. С людьми работает и при живом деле».

Вслух же спросил:

— Не уделите нам четверть часа для беседы?

Инженер пожал плечами и пригласил гостей в прислонившийся к забору строительный вагончик…

* * *

— Давно ли я занимаюсь строительством в Москве? — усмехнулся Головинский. — Мне, молодые люди, пришлось захватить те смутные времена, когда случилась настоящая катастрофа с грамотными инженерными кадрами. И когда прочность бетона, к примеру, на полном серьезе предлагалось определять по сколам от выстрелов из браунинга.

— В строительстве использовались браунинги? Такое бывало? — округлил глаза Васильков.

— Да-да, вы не ослышались. Сам неоднократно присутствовал. Стреляли ровно с десяти метров, скол заполняли алебастром, после чего отливку взвешивали. Но вы, надо полагать, не за этими подробностями ко мне пришли?

— Верно, Аркадий Исаакович, не за этим, — подтвердил Старцев. — Не могли бы вы припомнить 20 октября 1941 года?

Инженер нахмурил лоб, напрягая память.

— Я, знаете ли, дневников не веду и так вот запросто припомнить день четырехлетней давности… простите, не могу.

Васильков помог:

— В тот день вы работали в пятиэтажном доме по Безбожному переулку.

— Ах, вот вы про что! Верно-верно — было дело. Кстати, я хорошо запомнил тот день, — с грустной улыбкой поведал Головинский. — Поверьте, не каждый раз приходится знакомиться с объектом, на третьем этаже которого находишь запертый сейф, а в подвале два трупа.

— Аркадий Исаакович, если можно, расскажите об этом поподробнее, — попросил Иван.

— Да, конечно. Я тогда работал инженером участка и получил задание осмотреть и подготовить к ремонтным работам пятиэтажный жилой дом в Безбожном переулке. Знаете, красивый такой, с лепниной по фасаду. Дом получил повреждение при бомбежке, жильцов расселили. А после выхода Постановления об обороне Москвы и об охране порядка начались восстановительные работы на некоторых объектах. Дом в Безбожном вошел в число таковых. Прибыли с бригадой, вошли через ворота.

— В котором часу прибыли? — записывал в блокнот ответы Старцев.

— Ближе к полудню. Мы с утра собирались, но в районе Аптекарского огорода милиция проводила проверку, ловили кого-то. Прочесывали улицы, искали и задерживали мародеров. Пришлось ждать.

— Понятно. И что же дальше?

— Когда вошли через ворота во двор, под домом на асфальте сразу заметили большую лужу крови.

— Свежую?

— Как вам сказать?.. Мы не специалисты по этой части. Блестела еще местами, хотя и впиталась в асфальт. Должно быть, час-полтора ей к тому моменту было. И еще след тянулся от лужи.