— Я же говорил, что хожу к психоаналитику. Скоро вылечусь.

— Ты, наверное, студент?

— А почему я не могу быть профессором?

— Года не те.

— Ну знаешь ли… Вот мне попадались девчонки: одной — 12, другой — 14, и учатся они на третьем курсе академии.

— Это вундеркинды… И все-таки я не поняла, почему ты пошел со мной?

— Хочешь выбить из меня пылкие признания? — он резко повернулся к ней и вдруг перестал улыбаться. Веселость слетела с него в одно мгновение. Его голубые глаза превратились в глубокие озера, в которых мерцали розовые блики заходящего солнца. И так же внезапно он снова ухмыльнулся, словно серьезность была его очередной шуткой: — Не дождешься. Я не из тех, кто признается в любви малознакомым девушкам.

Сашка сжала пальцы в кулаки, чтобы скрыть нервную дрожь. Она никак не ожидала, что разговор примет такой поворот. Впрочем, он уже вернулся в нормальное русло непринужденного трепа двух молодых людей.

— Так, значит, ты сторонник серьезных отношений? — она посчитала, что разумнее будет продолжить ту же тему, хотя ей вовсе этого не хотелось. Но перескочив на другую, она имела шанс слишком очевидно выказать Павлу свое волнение.

— Ну да. Я порядочный человек. Я хочу встретить девушку. Не в том смысле, что встретить на улице, хотя и на улице тоже можно… Я имею в виду, что встретить в своей жизни. Я хочу жениться на ней, любить ее и всю жизнь о ней заботиться. Я буду верным и преданным мужем, отцом семейства и тому подобное.

Все это он произнес как само собой разумеющееся, так, словно иной жизни себе не представлял, а все россказни, что мужчинам нужно лишь одно — затащить женщину в постель, а потом бросить, дабы увязаться за следующей юбкой, — досужие вымыслы.

— И как? — несколько озадаченно спросила Сашка, у которой представления о сильном поле были близки к тем самым «досужим вымыслам».

— Что как?

— Не встретил до сих пор?

— Нет, — беспечно отозвался он. — Но мое сердце открыто для любви… Слушай! — Павел вдруг подскочил на ноги и, без предисловий схватив ее за руку, почти силой стянул со скамейки. — Я знаю, что тебе понравится!

— Что? — она полетела за ним по набережной, не понимая, куда они несутся с такой скоростью.

— Сейчас узнаешь и взвоешь от восторга!

* * *

— Ну, что же… — Игорь Борисович пожевал губами, продляя мучительную паузу, и наконец деловито озвучил приговор: — Сердце ваше совсем ни к черту. Хрипы такие, что у меня уши закладывает.

— Да ты мне это уже пятый год говоришь, — невесело усмехнулся Аркадий Петрович и принялся с напускным равнодушием застегивать рубашку.

Врач заметил, как не слушаются его дрожащие пальцы, и кивнул головой, словно сам себе доказывал правильность установленного диагноза:

— Нужно снять кардиограмму, сделать УЗИ сердца и провести комплексные исследования. Только после этого можно говорить серьезно. Может быть, и в самом деле…

— Что? Что может быть?! — Аркадий Петрович резко одернул рубашку и требовательно уставился на него: — Разложишь меня на клетки, чтобы понять, здоров я или болен? Я тебе и сейчас скажу: я здоров. И закроем эту неприятную тему.

Неожиданно перед глазами его поплыло. Он качнулся и плюхнулся на кровать. Серый туман превратил фигуру врача в темное облако.

— Здоров? — вкрадчиво вползло в уши. — Здоров?

— Что? — выкрикнул Аркадий Петрович и попытался встать.