— Полезешь, — заверил ее Павел.

— Но он же не твой? — неуверенно спросила она и робко огляделась.

Рядом не было ни души.

— Конечно, не мой. Эта штуковина принадлежит одному очень крутому парню, который терпеть не может, когда к его игрушке подходят ближе чем на пять метров.

— Ну так и пойдем отсюда, — она застыла на последней ступеньке. — У тебя ведь нет ключа?

Павел провел рукой по гладкой корме и легко перескочил на палубу. Катер качнулся как ретивый жеребец, почуявший в седле чужака. Но Павел легонько стукнул ладонью по рулю, твердо приказав ему, действительно как живому:

— Смирно, Савраска!

И протянул Сашке руку:

— Давай же! А то хозяин увидит и начнет стрелять из своего большого пистолета. Он всегда так делает.

— Я никогда не каталась на чужих катерах… — Сашка с плохо скрываемым ужасом покосилась на ресторан на воде, находившийся совсем недалеко, буквально в трех шагах. Где как не внутри этого странного, расцвеченного огнями деревянного пароходика должен бы был находиться грозный владелец катера.

Павел усмехнулся, ловко изогнулся, схватил ее за руку и резко дернул к себе. Ей ничего не оставалось, как, тихо ойкнув напоследок, прыгнуть на палубу.

— Вот и все, — довольно констатировал ее бойкий приятель. — Он сказал, поехали и… — тут он повозился где-то под рулем, что-то щелкнуло, мотор вдруг заурчал —… и махнул рукой!

С этими словами Павел скинул петлю на гранитный причал, схватился за руль, надавил на педаль и повел судно с таким спокойным профессионализмом, словно всю жизнь только тем и занимался, что гонял по реке на самых разных посудинах.

— Ничего себе! — Сашка едва не слетела за борт и, если бы вовремя не ухватилась за Павла, непременно оказалась бы в воде.

— Держись крепче, мы уходим в ноль! — радостно крикнул он, и машина, завывая мотором, понеслась вдоль безликих бетонных берегов.

Ветер ворвался в голову, закружил, заметал мысли, освобождая мозги от ненужной шелухи — страхов и разумных обоснований действительности. Безумство, бурлящее в крови, теперь и было той единственной силой, которая заставляла нестись навстречу новым приключениям. Пресные холодные брызги запрыгивали на палубу, щекоча Сашкины лодыжки, колени, бедра. Ее длинные волосы взбунтовались, опутав их головы, намертво сцепив их. Она крепко обхватила Павла за плечи, а он прижался спиной к ее груди, и теперь они стали единым целым, нерушимым, как гранитный волнорез. И ей показалось, что она знает Павла очень давно, может быть, две своих жизни, может быть, пять, что в этом слиянии нет ничего удивительного и оно закономерно. Словно они долго шли навстречу друг другу, точно зная, что непременно встретятся, чтобы никогда не расставаться, потому что порознь просто не могут существовать. Она закрыла глаза, глубоко вдохнула запах его тела, смешанный с ароматом ее собственных духов. И на нее снизошло странное спокойствие, будто она достигла промежуточного финиша на длинном многовековом марафоне.

— Хочешь повести? — крикнул он и, не дожидаясь ответа, плавно притормозил катер, перепрыгнул за нее, положил ее руки на руль и нажал на педаль.

Река полетела ей под ноги. Огни города слились в две широкие полосы — левый берег и правый, и змеями понеслись в бесконечность.

Она смотрела вперед широко открытыми глазами. И не чувствовала ничего, кроме удивительного покоя, который исходил от сильного и уверенного в себе человека, стоявшего у нее за спиной.

* * *

Нужно ли говорить, каким угрюмым молчанием встретил ее Рябой в ГУМе у фонтана. Не проронив ни слова, он довел ее за руку до машины и открыл перед ней дверь.