Яночка тоже охотно отбросила палку и, подвернув рукав, взглянула на циферблат.

— Четыре часа семь минут, — ответила она. — а у тебя?

Произведя ту же операцию, мальчик взглянул на свои:

— Тоже столько же. Точно ходят наши часы!

— Еще бы! Не могли же они наградить нас испорченными часами!

И дети снова двинулись к дому. Павлику пришлось выискивать какой-то другой камешек, прежний куда-то запропастился.

— А я и не знал, что за поимку бандитов милиция дает часы, — продолжил он прерванный раз говор, живо переживая грандиозное событие. — Надо же, сколько их там собралось! А тот, заливал о... как это он выразился? Не упомнишь.

— Тот, что речь толкал? «Наша признательность безгранична» — говорил. И что-то о «гражданском долге». И еще — «на благо общества».

— Так вот, я считаю, это был сам генерал.

— Генерал, конечно, — подтвердила Яночка. Ее совершенно не удивил тот факт, что милиция не поскупилась на похвалы и премии, так и положе но, считала девочка. И премию должен вручать генерал, ничего удивительного. В одном она была не согласна с братом.

— Награду мы получили вовсе не за бандитов, за то, что знали, где грымза прятала свое золото.

— Ну нет! — возразил брат, — Подумаешь, знали, где прятала. Велика штука подслушать! С бандитами мы больше намучились. Где логика?

— Какая может быть у взрослых логика? Не смеши меня.

— Вот именно. Хабра наградили медалью! Придумали тоже. Он наверняка предпочел бы что-нибудь вкусненькое. Услышав, что речь идет о нем, Хабр остановился и повернул к детям голову, прервав обнюхивав ограды. Впрочем, она явно не вызывала у него особого интереса. На груди собаки покачивалась при крепленная к ошейнику красивая блестящая медаль с благодарственной надписью.

На сей раз сестра не согласилась с братом.

— Ну что ты говоришь! Ведь он же прекрасно понимал, что его награждают, и знал, за что именно. А медаль ему явно нравится, вон как гордо ее носит Вкусненькое же он и без того получит от бабули.

И дети снова вернулись к событиям последних дней, о которых можно было говорить бесконечно.

— Надо же, сколько посылок она набила в тайник! — вспоминал Павлик. — Едва поместились. На верное, силой заталкивала.

— Некоторые распаковывала, а другие так в бумаге и прятала, — заметила Яночка. — Ума не хватило все развернуть, тогда больше бы поместилось.

— Они говорили, что не все ей принадлежали, — пояснил Павлик. — Некоторые были ее, а некоторые чужие. Она их прятала, а потом отдавала. Не задарма, ясное дело. И тайник оборудовала не сама грымза, факт! Где ей! Ведь как хитро придумано — тут нажать, там приподнять. А доски не так уж громко трещали, просто пол малость рассохся...

Яночка не дала брату докончить:

— Не сама, конечно! Я забыла тебе сказать. Агатина бабушка сказала, что еще во время войны наши партизаны там оборудовали тайник для этой... как ее... конспирации. Прятали там всякое...

Павлик в полном восторге так пнул камешек, что он укатился далеко на мостовую. Махнув на него рукой, мальчик сказал:

— А милиция думала искать под шкафом. Корзина никому в голову не пришла.