- Да что же это... - всплеснул руками старик.

Пенат уже открыл было рот, чтобы прокомментировать ситуацию, но тут все вокруг изменилось.

Дикие кучи мусора вдруг и бесповоротно исчезли с пола, и одновременно с ними перестал существовать и мерзкий запах, столь терзавший обитателей этого дома в последние несколько часов. Зато появились на стенах серебристо-голубые шелковые шпалеры; возникли старинные картины в дивных тяжелых рамах; и пузатое бюро из карельской березы заняло свое место под окном, занавешенном шторами упоительного цвета "блю-рояль". В дальнем углу просторной залы образовался огромный камин с мраморной каминной доской, на которой добросовестно тикали серебряные швейцарские часы и стройно, как солдатики, вытянулись два канделябра - тоже серебряные, тяжелые, массивные, но очень изысканные. Трещали березовые поленья, и воздух постепенно наполнялся тягучим ароматом смолы и бересты.

Все остальное убранство было под стать: и низкие уютные диванчики; и, конечно же, баснословных денег кабинетный белый беккеровский рояль; и резные дубовые двери, ведущие из гостиной в другие комнаты этого просторного дома; и хрустальные жирандоли, тихо и радостно звеневшие на легчайшем сквозняке, пробиравшемся из распахнутого окна; и черного дерева инкрустированный сверкающий паркет, на котором все еще возлежал несколько ошалевший от подобных перемен Боболониус.

Яшмовая колонка - пьедестал, где внезапно очутился пенат Гораций Фигул, появилась в ту самую секунду, когда раздался звонок в двери.

- Неужели это они? - прошептала Алиса Сигизмундовна.

***

Такого потрясающего дома Тэтэ и Димыч не видели ни разу в своей жизни - ни наяву, ни во сне. Все им здесь было мило и по сердцу, все радовало глаз и грело душу, все восхищало и изумляло. Все и с первой же секунды.

Они только успели крепко поцеловаться и прошептать: "Я тебя люблю", и "Я тебя тоже люблю", - прежде, чем надавить кнопку звонка.

Когда им открыл дверь высокий и стройный, абсолютно белый, как лунь, человек, которого стариком и в мыслях называть было непозволительно, у Тэтэ глаза широко раскрылись и сделались круглые и большие, как голубые мячики - такие симпатичные, что хотелось что-нибудь этакое отколоть, чтобы она так и продолжала удивляться. Хозяин дома был одет по несуществующей ныне моде, и, надо заметить, что шелковая рубаха с пышной белой пеной брабантских кружев на манжетах и воротнике, и бархатная домашняя куртка густого вишневого цвета, расшитая серебром, и бархатные же брюки со штрипками шли ему чрезвычайно. У него оказались пронзительные ореховые глаза, точеный нос с аристократической горбинкой и ослепительно-белые усы. Его легко было представить себе в шляпе с перьями и со шпагой на боку, но совершенно невозможно вообразить в троллейбусе либо в очереди за пенсией. Хозяин улыбнулся, обнажив ровные и крепкие зубы:

- Прошу, прошу, проходите, молодые люди. Разрешите представиться, я Себастьян Тарасович Бубырчик. Вы ведь, конечно, по объявлению?

- Ну, да, - смешался Димыч. Но тут же взял себя в руки, коротко поклонился и отрекомендовался, - Дмитрий Сергеевич Иловайский. А это моя супруга - Татьяна. Для друзей можно просто - Тэтэ.

- Очень приятно, очень приятно, - сказал Себастьян Тарасович, приглашая их войти.

- Какая красота! - не удержалась Тэтэ.

- Вам нравится? - сощурил правый глаз Себастьен. - Что ж, это просто прекрасно. Тогда мы с вами соорудим кофейку с пирожными и поговорим о том, что нас взаимно интересует. Вы выясните для себя, согласны ли вы мириться с некоторыми моими причудами и ... скажем так, особенностями моего дома; а я, со своей стороны, увижу, годитесь ли вы нам в компаньоны. Хотя какое-то мнение я уже составил, не скрою.

Тэтэ хотела спросить, что имел в виду Себастьян, когда говорил "нам", но решила не вылазить со своим любопытством и не торопиться.

Ей очень хотелось понравиться хозяину дома сразу по двум причинам:

во-первых, она уже была больна этим домом, где все, словно по волшебству, было именно так, как грезилось ей в самых сладких, самых невероятных мечтах; а, во-вторых, и сам Себастьян Тарасович произвел на нее неизгладимое впечатление.