Но не могу же я оставить все как есть? Кирилл обратился ко мне с просьбой. Последнюю волю умершего я просто обязана выполнить!

А ты уверена, что он мертв? Вполне возможно, Ганецкий использует тебя как пешку в своих играх. Ты будешь бегать, землю носом рыть, как ты это умеешь, поднимешь на уши весь город. Может быть, даже найдешь злодея. А Кирилл будет сидеть в безопасном месте и потешаться, наблюдая за тобой…

Да, и я буду очень этому рада! Если выяснится, что мой коварный возлюбленный жив, я согласна таскать каштаны из огня даже голыми руками!

Вот так я и приняла решение. По натуре я человек прямой и незамысловатый. Всяческие терзания и сделки с собственной совестью мешают мне жить. Но уж когда я точно знаю, что мне делать, тогда все в порядке.

Так что я дождалась рассвета и отправилась на пробежку, несмотря на все капризы погоды.

В восемь часов просыпается Мила, так что на обратном пути я завернула во французскую кондитерскую, куда как раз привезли свежие пирожные.

Когда тетушка, протирая глаза, явилась на кухню за первой чашечкой кофе, ее ждал полный ассортимент магазина: птифуры, эклеры, миньоны и профитроли с кракелюрами.

— Ой, Женя! Какая прелесть! — тетя всплеснула руками. Она ужасная сладкоежка, только стесняется это признать. И нет лучшего способа проложить путь к ее сердцу, чем коробочка пирожных.

— Это я подлизываюсь, — честно сказал я. — Прости, вчера я вела себя по-свински.

— Ты же знаешь, я на тебя не сержусь, — отмахнулась Мила, но я видела, что мои извинения ей приятны.

Мирно попивая кофе, мы беседовали о всякой чепухе. И только когда я сполоснула чашки и поставила их в сушилку, Мила тихо произнесла:

— Я все понимаю, Женечка. Я знаю, ты любила этого человека. А он повел себя непорядочно…

— Непорядочно? Какая ты старомодная, тетя! — усмехнулась я совсем невесело.

— Да, это слово слышу очень редко. Но посмотри сама — как он поступил со всеми своими женами? И эта глупенькая девочка, его третья и последняя жена?

— А ты откуда ее знаешь? — подозрительно спросила я. Вот уж не думала, что Мила в курсе личной жизни Ганецкого!

— Валентина Фердинандовна делает брови у нее в салоне, — призналась тетушка.

— Где?!

Мила укоризненно покачала головой:

— Женя, ты же все-таки не солдат, а красивая молодая женщина! Сейчас есть специальные салоны, там делают брови. В нашем возрасте это большая проблема.

Я искренне расхохоталась.

— Вот доживешь до моих лет… — слегка обиделась Мила.

— Обязательно доживу! — пообещала я. — Всем врагам назло.

Вообще-то у меня есть косметолог, и бровями своими я тоже занимаюсь — но так, от случая к случаю. Представив себе Валентину Фердинандовну, в прошлом партийного работника, гордо восседающую в кресле салона, я развеселилась окончательно.

— Ладно, Мила, сейчас мне нужно немного поработать.

Тетя поспешно поднялась:

— Ухожу, ухожу! Не буду тебе мешать!

— Ты мне вовсе не мешаешь. Наоборот — не могла бы ты мне помочь?

Мила всплеснула руками:

— Конечно! Буду рада! А что нужно делать?

Я окинула взглядом голубые кудряшки и ясные глаза тетушки и призналась:

— Я хочу написать несколько анонимных писем.

— Извини? — Мила склонила голову набок. Иногда у нее проблемы со слухом.

— Это не настоящие анонимные письма, — поспешно сообщила я.