Мы познакомились на приеме — загородный дом, гости в легких вечерних нарядах. Я была «при исполнении» — сопровождала клиента. Разумеется, я не стала надевать берцы и камуфляж, а изображала спутницу охраняемого объекта. На мне был белый брючный костюм, при себе имелся пистолет в сумочке. Поскольку я пришла сюда не отдыхать, а работать, то весь вечер я сканировала периметр и обращала мало внимания на гостей — я знала, что чужих тут нет, все приглашенные — друзья хозяина, а значит, опасность с их стороны моему клиенту не угрожает. Мой охраняемый объект веселился вовсю, флиртуя с хозяйкой дома и другими дамами, а я бдительно следила за тем, кто подходит к нему.

На таких мероприятиях я обычно беру бокал с шампанским, чтобы не выделяться из толпы, и медленно перемещаюсь, следя, чтобы объект всегда оставался в поле моего зрения.

Но в этот раз привычный распорядок был нарушен. В середине вечера кто-то вынул из моей руки бокал с выдохшимся шампанским и протянул мне свежий. Я отметила белоснежный манжет и рубиновую запонку.

— Вам не стоит это пить, — произнес негромкий мужской голос. — Кроме того, такая красивая гостья не должна скучать одна. Кто вы, прекрасная незнакомка?

Я закатила глаза и тяжело вздохнула. Ну почему мне мешают работать?

Я обернулась с намерением быстренько отбрить непрошеного ухажера — и встретила ироничный взгляд желто-зеленых львиных глаз.

Мы поговорили минут пятнадцать, потом я извинилась и растворилась в толпе гостей. Той же ночью отвезла клиента в аэропорт, а когда подошла к своей машине, в ней уже сидел он. Кирилл Ганецкий.

Мы вернулись в сад. Гости разъехались, и мы были совсем одни в его загородном доме. Мерцали разноцветные фонарики на деревьях, сонно колыхался пруд, и шампанского оставалось целое море… Так начался наш роман.

Я влюбилась в этого человека — насколько я вообще способна любить. Потеряла голову. Отказывалась от работы, от выгодных контрактов. Сопровождала Ганецкого в деловых поездах и была его спутницей в путешествиях.

При этом розовые очки сползли с моих глаз довольно скоро. Я знала, что Кирилл женат. Супруга его — та самая Ника, что сообщила мне о его гибели, — отличалась склочным характером и порядком отравляла нам жизнь. Кирилл клялся, что находится в процессе развода, что у них со второй супругой давно нет ничего общего. «Второй?!» — наивно переспросила я. Оказалось, у любвеобильного бизнесмена имелась еще первая жена. По счастью, не такая активная, как спортивная Ника.

«Может, у тебя и детишки есть? Скажем, трое-четверо?» — холодея от предчувствия, спросила я Ганецкого. Но детей у него не было. Может, именно это не давало ему остепениться, создать прочную семью? Кирилл как будто все время чего-то искал. Я тешила себя иллюзиями, что во мне он это «нечто» нашел. Ха-ха. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Только потом я узнала, что романы Ганецкого длятся в среднем месяцев шесть. Путешествия, яхты, коллекционное вино, невероятные подарки ко дню рождения — и вот через полгодика наступает охлаждение. Красавец, похожий на льва, попросту теряет интерес к той, кого с таким трудом завоевывал.

Я ушла сама, как только поняла, что происходит. Всего одна ночь вне дома, всего одна ложь, пара сброшенных телефонных звонков — и я собрала сумку и вернулась к тетушке Миле, у которой жила со дня приезда в провинциальный Тарасов.

Ганецкий был обижен — с ним никогда еще так не поступали! Он выслеживал меня, подстерегал, звонил, присылал букеты из двух сотен роз… все напрасно. Не могу сказать, что расставание далось мне легко. Из кризиса меня вывело проверенное средство — работа. Я уехала в Исландию искать наследницу, а когда вернулась, Ганецкий был счастливо женат на дуре номер три.