В ответ мистер Арчер засмеялся и сказал:

«Ну… хватит тянуть… выкладывай все начистоту».

«Сэр, в письме все сказано».

«Ах, Гласкок, — говорит мистер Арчер, — ты ведь угрожаешь мне в этом письме. Не думал я, что ты так поведешь себя. Ну что же, против рожна не попрешь. — Он снова засмеялся, пожал плечами и произнес, опуская руку в карман: — Здесь у меня шестьдесят фунтов, это все, что у меня осталось, придется тебе умерить аппетит. Как ты насчет этого?»

«Вы забрали пропасть золота у мистера Боклера», — говорит Гласкок.

«Ни гроша сверх своих самых насущных нужд. — И вновь мистер Арчер засмеялся. — И потом, у кого больше прав — разве не я его убил?»

Его слова и этот смех пугали меня все больше и больше.

«А я, сэр, вас потом поддержал — ведь так?» — сказал Гласкок.

«Рыцарь без страха и упрека, сэр… готовый и в огонь, и в воду; а теперь, сколько ты хочешь? Не забудь, это все, что у меня есть… я гол как сокол; и здесь еще мой друг Айронз… ну?»

«Мне ничего не нужно, — говорю, — я не возьму ни шиллинга… ни полупенса».

Понимаете, я почему-то чуял, что ничего хорошего из этого не выйдет, и к тому же боялся.

«Что? Ты не хочешь получить свою долю, Айронз?» — спросил он.

«Нет, это ваши деньги, сэр… моих там и шести пенсов нет… не нужны они мне, и все тут».

«Ну что ж, Гласкок, говори… Айронза ты слышал».

«Пусть Айронз говорит за себя… мне до него дела нет. Вы должны были поделиться со мной деньгами мистера Боклера… у нас обоих одинаковые заслуги… и если я всего лишь держал язык за зубами, все равно это очень дорого стоит».

«Не отрицаю… дорого… бесконечно дорого. Ну вот, здесь шестьдесят фунтов… но заметь, это все, что у меня есть… Так сколько?»

«Тридцать, на меньшее я не согласен», — угрюмо буркнул Гласкок.

«Тридцать! Это много… но с учетом всех обстоятельств… не слишком», — говорит Арчер.

С этими словами он вынул правую руку из кармана панталон и разрядил в сердце Гласкока пистолет.

Гласкок не крикнул, не сошел с места, не застонал; он только странно дернулся и плашмя упал, так что его голова оказалась у самой воды.

Кажется, я что-то сказал… не знаю… я сам едва не умер… потому что такого  я никак не ожидал.

«Ну, ну, Айронз… что с тобой… мужайтесь, сэр… помоги мне, и ничего с тобой не случится».

В левой руке у него был пистолет, из которого он только что стрелял, а в правой — заряженный.

«Он сам виноват, Айронз. Я этого не хотел, но приходится защищаться; нельзя, чтобы моя жизнь находилась в руках иудея или Иуды».

На улыбающееся, бледное как смерть лицо мистера Арчера падали черные пряди.

«Я ни тот и ни другой», — сказал я.

«Знаю, и поэтому ты здесь , а он там ».

«Хорошо, но теперь все кончилось, так я думаю», — говорю я. Мне не терпелось убраться подальше.

«Не уходи пока, — говорит он, словно бы просит, а сам эдак слегка вздергивает пистолет, — ты должен помочь мне спрятать этого дурня».

И вот, сэр, нам пришлось три или четыре часа надрываться на холоде: мы привязали к его одежде камни, утопили тело у самого берега и навалили сверху еще камней. Работа оказалась не из легких, скажу я вам, глубина была почти четыре фута, несмотря на сухое время года; потом мы обрушили в воду изрядный кусок берегового грунта; мы убрали следы, а прочее предоставили судьбе; ни разу не слышал, чтобы там нашли тело, — наверное, он до сих пор на месте.