— У меня никого нет, — последовал бесстрастный ответ.

— Объясни, как это получилось.

— Мама уехала, а отца я никогда и не видела. — Она небрежно откинула волосы, показывая, что ее это нисколько не волнует.

— Так ты бездомная? — спросил Аарон.

Кэлли взяла из чашки ягоду. Положила в рот.

— Ну, вообще-то меня определили в приемную семью, да только оттуда пришлось уйти. Не смогла остаться.

— Почему? — снова спросил Аарон.

В глазах, серых, как озеро в бурю, Кейт прочла то, что Кэлли никогда бы не признала в присутствии Аарона.

— Я с ними просто не поладила, — сказала она.

— Ты можешь остаться с нами, — предложил Аарон.

Кейт едва не проглотила косточку. К счастью, Кэлли предвидела возможную реакцию.

— Нет, малыш, вам я мешать не стану. — Она отодвинулась от стола. — Мне пора сматываться. Поднимусь, заберу свое барахло и смотаюсь. — Девушка встала и направилась к лестнице.

Кейт посмотрела ей вслед. Что-то в Кэлли цепляло ее. В мешковатом спортивном костюме, сером и не своего размера, она выглядела немного неуклюжей, а голову постоянно держала чуть опущенной, словно ожидала удара. И все же, несмотря на грязные босые ноги и страшненькую одежду, в ней ощущались присущие подросткам гордость и самомнение. Ногти на руках и ногах были аккуратно покрашены розовым лаком. Аарон с упреком взглянул на мать.

— Помолчи, — предупредила Кейт, поднимаясь. — Я сама с ней поговорю.

— Я так и знал. — Аарон слетел со стула и двумя короткими ударами сразил воображаемого противника.

— Пока я буду разбираться, можешь поиграть с Бандитом.

Шторы в большой спальне были уже раздвинуты, и комнату затопил солнечный свет. У стены стоял большой рюкзак, а Кэлли расстилала простыни на кровати.

— У меня с собой спальник, так что вашим бельем я не пользовалась, честно. — Девушка подоткнула край простыни под угол матраса.

Кейт сделала то же самое на другой стороне.

— Меня не белье беспокоит, а ты. Сколько тебе лет?

— В июле будет восемнадцать. — Кэлли отвела глаза. — Стану взрослой и буду делать что хочу.

Интересно, что она хочет, подумала Кейт, но начать решила с другого. На восемнадцать лет Кэлли не выглядела. Мягкость черт, округлость лица, потерянный взгляд говорили о том, что она должна быть моложе.

— Поговори со мной, Кэлли. Я ведь не собираюсь передавать тебя властям. Откуда ты?

Кэлли рывком выдвинула верхний ящик. От резкого движения висевшие в воздухе золотистые пылинки вздрогнули, колыхнулись, словно задремавший дом очнулся от сна. И сразу же появился запах чистого белья.

— Из Калифорнии.

— Понятно. Не хочешь рассказать, почему оказалась в приемной семье?

— Потому что мама связалась с какими-то чудаками, — пожав плечами, ответила девушка. — У них было что-то вроде коммуны возле Биг-Сура. Думали, что смогут жить сами по себе, всем себя обеспечивать. В общем, утопия. — Кэлли, должно быть, заметила, что Кейт удивленно смотрит на нее. — У нас было как бы домашнее обучение, и некоторые действительно получили приличное образование. У брата Тимоти — это основатель коммуны — докторская степень по культурной антропологий. Он в Беркли учился. — Она открыла кедровый сервант. — Это покрывало?

Кейт кивнула и помогла расстелить плотное пестрое покрывало, пошитое кем-то из Ливингстонов еще пару поколений назад и считавшееся одной из фамильных реликвий.

— Так что же брат Тимоти? — напомнила она, почувствовав по тону Кэлли, что с этим доктором связаны не самые приятные воспоминания.