Кроме наземного штабного здания, имелся и бункер, где дублировались все узлы управления базой. Двести квадратных метров в виде нескольких комнат и залов из железобетонных плит и блоков, прикрытых сверху девятью метрами утрамбованного глинистого грунта.

Здесь уже сидели пятеро – связисты и операторы.

- Привет, – кивнул я.

- Привет, – отозвалась одна из «косолапых». – Хорошо хоть не доброе утро пожелал.

- Да какое оно тут доброе, – вздохнул я, занимая место рядом с пультами. – Что хоть вообще происходит? Не в курсе от слова совсем, меня Чайка турнула сверху без объяснений.

- Две колонны механоидов заметили в сотне километрах от базы. Плюс звено авиаштурмовиков проскочило примерно в тридцати кэмэ западнее и пошло по кругу с севера на восток. Как бы не ждут подхода наземной группировки, чтобы поддержать её с воздуха, – пояснила она мне, не сводя взгляда с большого монитора, на котором транслировалась картинка с беспилотника. Внезапно она подалась вперёд, чуть резче дёрнула джойстик управления, заставляя камеру смазать изображение. – Видишь? Вот здесь!

Указательным пальцем левой руки она показала на небольшую рощицу между холмов совсем рядом с базой, между нами и этим место несколько километров будет, три, может, четыре.

- Нет, – откликнулся я. – Что там?

Вместо ответа мне, женщина щёлкнула кнопкой микрофона на головной гарнитуре:

- Это Сокол-два, в квадрате восемнадцать-одиннадцать замечена группа противника, точное количество не известно. Предположительно лёгкие боевые платформы – штурмовики и технопехотинцы.

- Да где они! – разволновался я. Ну не получалось у меня заметить механоидов, которых ухватил натренированный глаз оператора беспилотника.

- Они укрылись уже. Сейчас включу другие сенсоры… аж ты ж… суки гнойные… га***ы штопаные..! – произнесла женщина такие слова, которые совсем не ожидал от неё услышать.

Ей было с чего злиться – картинка в одно мгновение исчезла, сменившись крупной надписью «потерян сигнал».

- Это Сокол-два, сигнал исчез, предположительно аппарат сбит противником, – чётко, без эмоций, произнесла в гарнитуру наёмница.

Одна из женщин, что сидела через два стола-пульта от нас, что-то негромко и коротко произнесла в микрофон, потом её пальцы запорхали над клавиатурой спецноутбука, одновременно с этим она повысила голос и сообщила:

- Я сейчас отомщу, Ань.

Каким образом будет совершена месть, я понял после того, как едва дрогнул пол под ногами.

Судя по всему, женщина активировала один из мощных фугасов, которые были заложены вокруг нашей базы в разных местах, где предполагаемому противнику будет удобно собирать свои силы перед нападением или обстрелом – миномётным, например. И та группа, которая была замечена с беспилотника, по незнанию заняла ту самую точку, где в земле была уложена и тщательно замаскирована тонна с лишним взрывчатки.

Вместо слов моя собеседница, в одно мгновение ставшая «безлошадной», подняла руку вверх и показала кулак с отжатым к потолку большим пальцем.

- Я наверх, мне тут больше делать нечего. По штатке я после уничтожения беспилотника к другой группе приписана, – негромко сообщила она мне после своего жеста. Сняв гарнитуру с головы, выключила экран и пульт, встала со стула и быстро направилась в сторону выхода, подмигнув мне напоследок.

Через несколько минут сквозь метры грунта и бетона донеслось басовитое рявканье пушек самоходных артустановок. Немногим позже в зале прибавилось народу – несколько операторов прибежали со своей аппаратурой с поверхности, где вот-вот должно было стать жарко.

Через пять минут после взрыва фугаса пропала радиосвязь, из динамиков ровным потоком лился треск и шорох. Это тут же было отмечено русским матом, на который всё больше стали переходить «косолапые» в зале.