— Ты полагаешь, что он даже не догадывался о том, какие ценности себе присвоил? Да, это интересная мысль. Иначе он наверняка бы попробовал поиграть на флейте. Нет, он наверняка ничего не знал об этом.

— Да, ведь эта флейта была так хорошо спрятана… Все с интересом взглянули на него.

— В самом деле? — спросил Хейке. — Где ты ее, собственно, обнаружил, Эскиль? Я увидел, как ты держал ее в руке…

— Я нашел ее в одном из этих огромных рогов. Флейта внезапно выпала из одного длинного рога, в нем было небольшое отверстие…

Все отпрянули назад.

— Вот! — воскликнула Винга. — Значит, флейта была спрятана! И об этом знали только двое: Тенгель Злой и его поверенный. Что ты думаешь по этому поводу, Хейке?

— Все могло быть совсем иначе.

— Ты хочешь сказать, что Первый Йолин сделал, попытку спасти Людей Льда? Позволь мне высказать сомнения по этому поводу, — сухо заметила Винга.

— Нет, Йолин был просто-напросто вором, другого и быть не могло. Но, возможно, был кто-то еще, кто знал, что он намеревается покинуть долину? И подбросил ему флейту? Спрятал ее там, где этот тупица Йолин никогда бы не додумался искать — в одном из рогов яка?

— Кто-то из доброжелателей Людей Льда, — задумчиво произнесла Винга.

— Тот, кто противостоял Тенгелю Злому… Да, это согласуется с ходом моих мыслей.

— И что же ты придумала?

Пристально взглянув на Хейке, она сказала:

— Почему из всех мест на земле наш сын выбрал именно Эльдафьорд? Кто был тот работник, который рассказал ему, двенадцатилетнему ребенку, предание об Эльдафьорде? Что-то я не припоминаю, что у нас был такой работник!

— Я тоже, — согласился Хейке. Он встал и добавил:

— Не пора ли нам спать? А то мы перевернем здесь весь мир с ног на голову!

Хейке и Винга давно уже считали Сольвейг за свою. Длительное путешествие и забота о Йолине сблизили их. Эскиль тоже одолел свои сомнения.

Сомнения остались только у Сольвейг. Для женщины всегда трудно решиться на связь с мужчиной, который намного моложе нее. Первоначально они с Эскилем были просто друзьями, но с каждым днем струны их отношений натягивались все сильнее и сильнее, так что в конце концов они просто не осмеливались смотреть друг на друга, не смели прикасаться друг к другу.

И вот наступил последний вечер перед их прибытием в Гростенсхольм. Йолин настолько окреп, что Хейке и Винга взяли его с собой на цветочную поляну, чтобы он мог насладиться летом.

Или, возможно, они заметили натянутость отношений Эскиля и Сольвейг и решили дать им возможность побыть одним?

Молодые люди стояли у забора и смотрели вслед уходящим. Отковыривая кусочки сгнившего дерева от посеревших от времени кольев, Сольвейг сказала:

— Я так благодарна вас всем за то, что вы так добры к Йолину. Эта поездка стала великим событием в его жизни.

Эскиль оперся об изгородь, так что она чуть было не упала. Ужасно смутившись, он попытался снова выпрямить ее.

— Самое главное, что он выздоравливает, — сказал он, низко опустив голову и покраснев. — Я… э-э-э… Если хочешь, я мог бы и дальше заниматься им. Ему нужен отец, а мы с ним хорошие друзья.

— А как же я? — тихо спросила она. — Какое место занимаю я в твоих планах на будущее? Ведь ты же не можешь интересоваться мной всерьез.

Он посмотрел ей в глаза, и лицо его просияло.

— Ты? Если хочешь, я могу взять впридачу и тебя. Но тебя я, конечно, возьму исключительно ради денег.