«Ну и скотина!!! — выкрикивала подруга Милка. — Как таких земля-то носит?!»

И только Иза сумела найти нужные слова.

— Каждый должен прожить свою жизнь, Марина. И пронести по жизни свой крест. Спокойно, с достоинством.

— Но что же мне делать?!

— Иди работать. Илюшке скоро три, устроим его в хороший сад, в Посадском переулке. Там бассейн, все навороты. Заведующая к нам ходит, а недавно дочку привела. У тебя есть специальность, молодость, красота, нормальные здоровые дети, квартира в центре — что же еще?

Летом мы провели месяц на Изиной даче под Лобней. Осенью Иза сосватала мне двух частных учеников: подготовка в гимназию с почасовой долларовой оплатой. Это был существенный довесок к жалованью учительницы начальных классов. На Новый год притащила подарки: кроссовки для каждого члена семьи.

Некая торговая фирма по-дешевке распродавала выставочные экземпляры, а менеджер фирмы была Изиной пациенткой.

Иза, безусловно, желала мне только добра, но что-то мешало согласиться на ее предложение.

— Что же в школе сказать? — пробовала сопротивляться я. — До конца учебного года целых три месяца, у меня выпускной класс!..

— Скажи как есть: зарплаты хватает на карманные расходы, а чем кормить троих детей?.. Кстати, начинать надо срочно, поэтому сделаем тебе на две недели больничный, я уж об этом подумала. Живет он тут рядом. Все, звони.

И она сунула мне визитную карточку моего будущего хозяина — Давида Михайловича Амиранашвили.

; — Добрый вечер, я от Анастасии Сергеевны Булыжной по поводу работы.

— Когда подойдете? — равнодушно поинтересовался голос с грузинским акцентом.

На мое приветствие не ответили.

— Завтра около трех. Мне так удобно. — Я сделала ударение на последней фразе: нечего разговаривать со мной как с дешевой прислугой.

— Адрес знаете?

Услышав утвердительный ответ, собеседник тут же отключился. Ни здрасти, ни до свидания.

— Нет, Иза, никуда я не пойду! Это выше моих сил. — Я чуть не плакала, положив трубку.

— Все-таки попробуй. Отказаться никогда не поздно. — Иза уже не настаивала — глядела на меня грустно, с сочувствием. — Раз договорилась — сходи.

Только утром я спохватилась, что негоже идти к Амиранашвили в потасканной дубленке и за десять минут до выхода принялась судорожно рыться в шкафу. На глаза попалось пальто цвета топленого молока из шерстяного букле, купленное у Славы Зайцева на третий год замужества. Надевала я его редко, лишь когда ходила с мужем в театр или в гости, а после его отъезда вообще не доставала. Вид дорогой нарядной вещи моментально перенес в счастливое прошлое. К пальто прилагалась черная бархатная шляпка, но она где-то в коробке на антресолях. Не беда, повяжу цветной шифоновый шарф — прошлогодний подарок учеников. А вместо старых зимних сапог надену маленькие ботиночки, черные с малиновой отделкой, каблучок-рюмочка, тоже выставочный экземпляр.

Как всегда ранней весной, утром стоял мороз, и было страшно поскользнуться на обледенелом асфальте, но днем, когда я брела по бульвару от школы к дому Амиранашвили, пригрело солнышко. Высокое с легкими облачками небо весело голубело в подтаявших лужах. Я перешла дорогу, свернула в переулок около магазина «Табак» и не сразу узнала себя в эффектной нарядной блондинке, отраженной витриной.

Жизнь уже не представлялась такой печальной. В конце концов, Амиранашвили предлагает хорошие деньги. А не понравится… буду жить как жила.

Глава 2

Этот дом я помнила с детства. Давным-давно тут была маленькая молочная, где иногда продавали ванильные глазированные сырки.