И все, за что я только ни бралась в тот день, выходило легко и радостно! Пока гуляла по магазинам, припомнила хороший рецепт торта: на тонкий бисквитный корж выкладывается слой сливочного крема (можно и белковый, но терпеть его не могу!), дальше все это украшают половинками абрикосов, сваренных в сиропе, и заливают абрикосовым желе. Готовила я его ровно час, а вышло — произведение искусства. По крайней мере, на вид.

Я выложила торт на блюдо — как он смотрелся в интерьере нашей итальянской столовой! Жаль, что нельзя так оставить — желе должно застыть, да и крем испортится. Я спрятала торт в холодильник и принялась за Уборку.

Это занятие, безусловно, не дает таких же заметных результатов. Была пыль — нет пыли.

Кто это видит? Или зеркала: мой— не мой.. Интересно, зачем Ольга Григорьевна развела столько зеркал? Потакает самовлюбленным клиентам?

Мои размышления прервал телефонный звонок. Мама обиженным тоном интересовалась, что делать с моими вещами.

— Передай, пожалуйста, Георгию Николаевичу.

— Все-таки, Марина, — она сменила тон на пафосный, — так себя не ведут! И какой пример детям?!

— Да какой пример?

— Позвонил, поманил — и ты все забыла: мать, детей!

— Их-то кто поманит?.. Они мальчики — сами манить должны!

— Явится какая-нибудь и так поманит — все проклянешь! — пророчески завершила беседу мама.

Я повесила трубку и вернулась к зеркалам.

Сама не знает, чего хочет! То все переживала, что я одна, то дурной пример… То дай мне пожить с детьми, то ты нас бросила! Как только Ирина мирится с ее характером? Нет, с Ириной она себя так не ведет. Терроризировать удобно внуков, дочку, но не подруг…

Телефон опять зазвонил. Вот, еще что-то вспомнила! Я подняла трубку, но услышала голос Аньки.

— Наконец-то!.. Я тебе в день по три раза названиваю! — сообщила та, не отвечая на приветствие. — Ты занята сегодня?

— Да не очень. А что случилось-то?

— Заеду за тобой через полчасика. Не возражаешь?

— Приезжай, конечно, но…

— Поможешь мне в одном деле! Все, пока.

Через полчаса Анька стояла на пороге нашей квартиры. В маленьком платьице, но не черном, а светло-сером, выгоревшие соломенные волосы перехвачены широкой лентой, темные очки — вид самый что ни на есть решительный.

— Идем скорее, — торопила она.

— Ты не хочешь мне что-нибудь объяснить? Хотя бы символически? — уже в лифте поинтересовалась я.

— Прости, Мариш, что я так на тебя наехала. Помоги мне, ради бога, приготовить обед! |. — Праздничный? У тебя гости?

— Да нет, обыкновенный. Как ты меня тогда угощала.

— Ты в Германии встретила кого-то? — догадалась я.

— Как тебе сказать? Встретила…

— И теперь ему нужно готовить обеды?!

— Да не ему, не ему!

— Я не понимаю!

— Обед — Сомову! — рассмеялась Анька Радостно, но и смущенно.

— Ты же говорила, ему это не надо.

— Мы ведь никогда не жили вместе…

— А теперь?

— Вместе. Но это не надолго. Пока не приедет мадам.

— Ну а тот, из Германии?

— Марин, имей терпение!

В холле Анькиной квартиры сидела великолепная большущая кошка Астра: миндалевидные зеленые глаза, рыже-черная мозаичная морда, элегантная белая манишка. Смерив меня гордым взглядом, Астра поднялась и прошествовала в глубь квартиры.

— Да это не кошка, а львица! — поразилась я.