Эйприл схватила Алекса за руки.

— Ты и меня тоже пытался убить? Ну говори!

— Конечно, нет, — ответил он. — Напротив. Я пытался тебя спасти.

— Спасти? И это называется спасти?

— Мне казалось, что ты воспримешь мою идею, даже одобришь ее, — пробормотал Алекс. — А потом пришла другая мысль. Скорее всего, у нас ничего не получилось бы.

— Ты это о чем?

— Нельзя любить двух мужчин одновременно.

— Двух мужчин? О ком ты говоришь, Алекс? Об Августе?

— Не притворяйся, что не понимаешь. Да достаточно послушать, как ты иногда говоришь о нем. Или увидеть, сколько времени тратишь, прихорашиваясь, надеясь, что он может зайти. Ты все еще любишь его! Я надеялся, что это чувство рано или поздно пройдет, но оно не проходит. И что-то подсказывает мне, что никогда не пройдет.

Эйприл еще крепче сжала его руки.

— Ты ошибаешься, — сказала она. — Да, возможно, Август мне не безразличен, но я не люблю его.

— Теперь это уже не имеет значения, — заметил Алекс, и тут фрейсхоффен начали оттаскивать его от Эйприл.

— Нет! — закричала она.

Доктор Ротшильд поднял руку и обернулся лицом К суду.

— Пришло время Святой Деве вынести свое суждение!

Фрейсхоффен заставили Алекса опуститься на колени. Он поцеловал ступни статуи. Пол задрожал. Затем Алекс поднял голову и увидел, как передняя часть статуи расходится на две половинки, открывая взорам смертоносные свои внутренности.

— Пожалуйста! — взмолилась Эйприл. — Вы не можете так с ним поступить!

Доктор Ротшильд указал на Алекса.

— Он предатель. Но он также является истинным членом «Черных Фем». А потому принимает это наказание с радостью!

— Алекс! — вскрикнула Эйприл.

Фрейсхоффен рывком поставили Алекса на ноги.

Казалось, он смирился с неизбежным концом. Он даже не сопротивлялся, когда стражи втолкнули его в ужасную машину и захлопнули дверцы.

Эйприл упала в обморок.

— Братья мои! — начал доктор Ротшильд. — В наши ряды затесался дракон, но Дева забрала его к себе!

Дверцы распахнулись снова. Алекс исчез. От него осталось лишь кровавое пятно.

Фрейсхоффен пересекли помещение и начали развязывать веревки на Кливленде.

— Оставьте его! — воскликнул Август. — Теперь мой черед.

Никто не обратил на эти слова ни малейшего внимания.

— Все нормально, сынок, — сказал Августу Кливленд. — Я сам подготовил себе это ложе. Теперь самое время на нем уснуть.

Фрейсхоффен оттащили его в сторону. Августу оставалось лишь наблюдать за тем, как они повели отца к позолоченной статуе.

Глава сорок седьмая

Кливленда заставили встать на колени.

— Целуй ноги Девы, — приказал доктор Ротшильд.

Кливленд прекрасно знал, что последует за этим.

— Зачем ты так со мной? — спросил он. — Мы ведь знакомы бог знает сколько лет.

— У меня нет выбора. Ты сам встал на опасную дорожку.

— Но разве наша дружба значит для тебя меньше, чем «Черные Фемы»?

— Дружба? — насмешливо переспросил Ротшильд, точно выплюнул это слово. — «Черные Фемы» для меня семья.

Кливленд обернулся, взглянул на Августа, Эйприл, Чарли и Айви.

— Нет, это не так, — сказал он. — Это у меня есть семья.