|
Просто ему было удобно оставаться здесь. - Сара подумала о крошечной комнатке на чердаке, предназначенной для служанки, где он провел семьдесят шесть лет своей жизни. Но она не сказала об этом риелтору. Наверное, Марджори сама обратит на это внимание, когда они будут осматривать помещения. - Я думаю, что дом не подвергался никакой сколько-нибудь существенной перепланировке с тех пор, как был построен. Мистер Перлман говорил, что это, кажется, было в 1923 году. Он никогда не называл мне имени человека, который его построил.
- Это была очень известная семья, которая сделала деньги на банковских операциях во время «золотой лихорадки». Они приехали сюда из Франции вместе с несколькими другими банкирами из Парижа и Лиона и оставались здесь, в Штатах, в течение нескольких поколений. Человека, который построил этот дом, звали Александр де Бомон во французском написании. Он построил дом в 1923 году для своей молодой жены Лили, когда они поженились. Она была известной красавицей своего времени. Это очень печальная история. Александр де Бомон потерял все свое состояние во время Великой депрессии. Кажется, вскоре после этого, примерно в 1930 году, жена его покинула. Риелтор знала о доме гораздо больше, чем Сара или Стенли. Прожив здесь три четверти века, он едва ли имел к дому эмоциональную привязанность. Для него дом оставался до самого конца всего лишь капиталовложением и местом, где он спал. Стенли никогда не пытался украсить его или переселиться в главную Часть здания. Ему было удобно жить в комнате для служанки на самом верхнем этаже. - Кажется, именно тогда, в 1930 году, дом купил мистер Перлман. Но он никогда ничего не говорил о де Бомонах. - Думаю, мистер де Бомон умер вскоре после того, как его покинула жена. Она, насколько мне известно, исчезла. Может, это просто романтический вариант истории, но я хочу покопаться в архивах, чтобы было о чем написать в рекламном буклете. Они обе замолчали. Сара повозилась с ключами, и тяжелая дверь из бронзы и стекла со скрипом открылась. Сара попросила сиделку перед уходом снять запиравшую дверь цепь, чтобы можно было провести риелтора через парадный вход. За дверью была темнота. Сара вошла первая и огляделась в поисках выключателя, чтобы зажечь свет. Она шагнула вперед, риелтор следовала за ней. Войдя в дом, они обе испытали непонятное чувство страха, словно были любопытными детьми, без спросу проникнувшими на чужую территорию. Дому было восемьдесят три года, и Сара не знала, функционирует ли выключатель. Возле входной двери она заметила две кнопки и нажала каждую из них по очереди, но ничего не добилась. В смутном свете, проникавшем сквозь оставленную открытой входную дверь, они разглядели, что окна холла заколочены досками. Кроме этого, больше ничего разглядеть не удалось. - Надо было захватить с собой фонарик, - сказала Сара недовольным тоном. Едва она это сказала, как Марджори, покопавшись в сумке, достала фонарик и протянула его Саре. Второй фонарик она оставила для себя. - Старые дома мое хобби, - объяснила Марджори. Они обе включили фонарики и огляделись вокруг. Окна были заколочены тяжелыми досками, белый мраморный пол простирался, казалось, на целые мили, а над головами висел огромный канделябр с электрическими лампами, которые, однако, не включались, так как проводка, судя по всему, сгнила от времени, как и многое другое. Стены холла с высоким потолком были обшиты великолепными панелями и украшены лепниной. По обе стороны располагались небольшие комнаты, видимо, служившие приемными. В них, судя по всему, в свое время ожидали посетители, прибывавшие с визитами. Никакой мебели не было. На полах в обеих приемных комнатах красовался чудесный паркет, а стены были обшиты старинными деревянными панелями, украшенными искусной резьбой, которые, судя по всему, были вывезены из Франции. Обе комнаты выглядели весьма элегантно, и в каждой имелось по великолепному канделябру. |
