На мгновение Джолин застыла, любуясь его красотой. Черные, без единой седой пряди волнистые волосы еще влажные. Он был из той породы мужчин, которые невольно привлекают внимание; когда Майкл Заркадес входил в комнату, все взгляды обращались на него, и ему это нравилось.

— Ты придешь на соревнования, да? Я понимаю, что у тебя много работы, и ты обычно задерживаешься, но теперь особый случай. Ладно? Ты же знаешь, что она папина дочка.

Майкл помолчал, рука с кофейной чашкой замерла у рта.

— Сколько раз можно мне напоминать?

— Неужели я становлюсь занудой? — улыбнулась Джолин. — Удивительно! Это лишь потому, что твое присутствие очень важно. И не опаздывай. В последнее время Бетси стала очень ранимой, и я…

— Мама! — Бетси влетела в кухню. — Где моя оранжевая толстовка с капюшоном? Мне она нужна!

Следом за ней вбежала сонная Лулу, таща за собой желтое одеяло.

— Толстовка, толстовка…

— Заткнись! — взвизгнула Бетси.

Личико Лулу сморщилось. Шаркая ногами, она подошла к кухонному столу и взобралась на свой стульчик.

— Я постирала твою любимую толстовку, — сказала Джолин. — Знала, что ты захочешь ее надеть.

— Ага, — с облечением выдохнула Бетси, немного успокаиваясь.

— Попроси прощения у сестры, — сказал Майкл, не отходя от стола.

Бетси пробормотала слова извинения, а Джолин отправилась за толстовкой — это был подарок Майкла, который дочь считала своим талисманом. Джолин знала, что здесь есть связь: между личностью подарившего и приписываемой вещи магией. Дочь нуждалась во внимании отца, но иногда ей приходилось довольствоваться лишь толстовкой с капюшоном.

Бетси выхватила ярко-оранжевую толстовку из рук Джолин и сразу же надела.

От Джолин не укрылось состояние девочки — бледная, с трясущимися руками. Она перевела взгляд на Майкла, проверить, заметил ли он, но муж снова уткнулся в газету. Он вроде бы присутствовал, но был совершенно закрыт для остальных. Интересно, как давно это началось?

Бетси подошла к столу и села.

Джолин похлопала дочь по плечу:

— Ты, конечно, волнуешься перед соревнованиями. Но я говорила с твоим тренером, и он сказал…

— Ты говорила с тренером?

Джолин умолкла и отдернула руку. Определенно, она опять оплошала.

— Он сказал, что на тренировках у тебя здорово получается.

— Ушам своим не верю. — Бетси покачала головой и уставилась на оладьи у себя на тарелке — с глазами из черники и ртом из сиропа.

— Эй, я хочу оладьи! — закричала Лулу, недовольная тем, что перестала быть центром внимания.

— Волноваться — это естественно, Бетс, — сказала Джолин. — Но я видела, как ты бегаешь. Ты лучший спринтер в команде.

Бетси подняла на нее глаза.

— Ты это говоришь, потому что ты моя мама. Вроде как такое правило.

— Единственное мое правило — любить тебя, — ответила Джолин. — Что я и делаю. И я горжусь тобой, Бетси. Что-то пытаться сделать в жизни, рисковать — это страшно. Я горжусь, что ты пытаешься. Мы все гордимся, — с нажимом прибавила она.

Ее слова были предназначены Майклу, который стоял у разделочного стола и читал газету. За его спиной на стене висел календарь Джолин, где были отмечены все дела на неделю, все места, которые ей следовало посетить. На сегодняшнем дне имелась ярко-красная надпись: «СОРЕВНОВАНИЯ ПО ЛЕГКОЙ АТЛЕТИКЕ».

Бетси проследила за взглядом матери.

— Ты придешь, папа? Начало в половине четвертого.