Мойра ощутила нотку узнавания, когда чешуйки начали возникать в воздухе. Эйсар был похож на то, что было в пещере.

— А его отец бился и с чем-то большим, и смотрите, чем он… — начал Чад, но Грэм не слушал его. Надев броню, молодой человек уже входил в пещеру. Волшебники-близнецы двинулись следом. «Долбаные дети», — проворчал про себя охотник.

В задней части углубления был высокий, но узкий проход. Эта тёмная трещина была, наверное, футов десять в высоту, но в самой её широкой части ширина её не превышала двух футов. Нижняя часть была узкой, и неудобной для ног, грозя застреванием стопы или вывихом лодыжки. По обе стороны были места, где камень был обуглен. Рваные канавки указывали на следы от когтей чего-то невероятно сильного.

— Не думаю, что изначально отверстие было настолько широким, — подал мысль Грэм.

«Да неужто?!» — язвительно подумал охотник. Однако он промолчал. Он был слишком занят попытками придумать, как ему пользоваться луком, если что-то накинется на них из темноты. Лук был у него за спиной, с тетивой поперёк груди, давая его рукам свободу, необходимую для карабканья по этому неудобному проходу. Если что-то случится, ему будет трудно отреагировать каким-либо вменяемым способом. Что хуже, вход был таким труднопроходимым, что любое внезапное отступление будет невозможным.

Через десять футов пол стал шире, и они снова смогли идти, а не карабкаться.

— Она уходит глубже, чем я думал, — сказал Мэттью.

— Подожди, — сказала Мойра. Подняв руку, она сосредоточила свою волю, создав у себя на ладони маленькое, похожее на насекомое существо из чистого эйсара. Как только форма была готова, её разум стал изгибать пряди эйсара, из которых оно состояло, пока они не начали пульсировать и гудеть жизнью. Тысячи сложных соединений образовались в крошечном звере не более чем за минуту, направляемые инстинктом молодой женщины.

Мэттью следил за её манипуляциями над эйсаром с неприкрытым любопытством и, быть может, толикой ревности, хотя никогда бы в этом не признался. Наследие Сэнтиров, которым обладал его сестра, дало ей способность делать вещи, которые его рациональному разуму казались откровенно абсурдными. Чуть погодя он ощутил, как разум крошечного существа пробудился, и начал общаться с разумом Мойры.

Она протянула руку, и существо соскочило с неё прочь, полетев на тонких крылышках. Оно улетело во тьму, и почти сразу же скрылось из виду. Однако для магического взора оно оставалось весьма видимым. Оно посылало ей обратно равномерный поток описаний и мысленных отпечатков, улетая прочь, на границу её восприятия, используя свои ощущения для увеличения её дальности.

— Там больше нет ничего другого, — сказала она им через несколько минут. — Или если есть, то мой питомец это не может разглядеть.

— Что-нибудь новое в том месте, где остались следы? — спросил Мэттью.

Это место было менее чем в сотне ярдов от их нынешнего местоположения, и полностью в пределах дальности восприятия их обоих. Питомец Мойры ничего нового об этой области не раскрыл.

— Нет, — ответила она. — Но глубже никаких иных следов нет. Что бы здесь ни случилось, всё, вероятно, ограничилось этим местом.

— Тогда давайте пойдём, и посмотрим сами, — сказал Грэм голосом, звучавшим странно приглушённым образом из-под металла брони, закрывавшей его лицо. Легко было забыть, что его лицо было закрыто. Чары делали части брони у него на лице прозрачными до полной невидимости, но резонанс проходивших через них звуков они всё равно меняли.