Далия Трускиновская. Домовые (сборник)
Вихри враждебные
Двое подручных домового дедушки Лукьяна Пафнутьича, Акимка и Якушка, пробирались домой в великом трепете. Домовые и так-то ходят бесшумно, а эта блудная парочка — и вовсе по воздуху плыла, едва касаясь шершавого бетона. — А вот, сказывали, раньше были часы с боем, — прошептал Акимка. — Прозвонят — и сразу ясно, который час. А час был немалый. Глубокий ночной час, ближе к рассвету, чем к полуночи. — Разбудишь деда — будет тебе бой! — огрызнулся Якушка. — Мало не покажется… Они вышли к вентиляционной шахте и встали, как вкопанные. — Вот ведь сволочи… — Ага… По шахте снизу вверх шел ядовитый черный дым. — Как же мы теперь?!. — Мышьим лазом? — Так его ж заделали. — А вдруг какая щелка осталась? Акимка и Якушка разом засопели. Шариться среди ночи по дому, искать тот лаз! Но и спускаться сквозь дым с риском наглотаться, обалдеть и свалиться непонятно куда — сомнительное удовольствие. — Снизу надо, — вдруг сообразил Якушка. — Постучимся к соседу Игнатьичу, он пустит, а от него — уже по вентиляции. Камин-то выше! Ты чего это творишь?! Акимка подобрал полоску жести и старательно пихал ее в щель, пытаясь преградить дорогу вонючему дыму. — И что они только жгут, какую дрянь? — ворчал домовой. — Ладно бы дрова! А то — химию! Пусть сами своей химией дышат! — Отныне и до веку, — подтвердил Якушка. — И в глотке бы у них скребло, и в глазыньках пекло, и по нутру — когтями, а из нутра — слезами! Ключ, замок, язык! Наворачивать такие вредные наговоры он выучился у хозяйки, домовой бабушки Матрены Даниловны. Но если хозяйкины слова выстраивались так, что имели обратную силу, то Якушкины лепились чуть ли не навек. И требовалось вмешательство знатока, чтобы снять их опасное воздействие. Впрочем, сам Якушка об этом еще не знал. Он знал только, что мерзавцы, поставившие у себя камин вопреки всем правилам пожарной безопасности и выведшие трубу в вентиляцию, заслуживают немалой кары. Их не извиняло даже то, что жили они на верхнем, девятом этаже дома и никому из людей своим дымом досадить не могли. Людям — да, а домовым? Эти любители погреться у камина знать не знали, ведать не ведали, что низкий чердак аккурат над их головами ночью волшебно преображается… Новый дом, куда перебрались с хозяевами из городского центра Акимка и Якушка, стоял на окраине, в трех шагах от замечательного леса, и люди там поселились в общем солидные, несуетные, при машинах, при добротном имуществе. Так что и неудивительно, что в восьми квартирах обнаружились соседи-домовые. Человеческой молодежи там было негусто — и та сидела тихо, кроме одного оболтуса, пятнадцатилетнего Игорехи, который повадился по ночам слушать громкую музыку. Он, как и каминовладельцы, жил на девятом этаже, что и навело юных домовых на неожиданную мысль. Всем известно, что обычаи сватовства и обручения у домовых соблюдаются свято. Встречаться с будущим мужем или будущей женой, проводить с ними время — нехорошо, не по-дедовски. Лучше всего, конечно, когда молодые знакомятся уже за свадебным столом. Ведь что в семье важно? Желание вести совместное хозяйство. А прочее — от лукавого. В новом доме оказалось три девки на выданье. А достойных женихов им не находилось. Ведь девке кто нужен? Домовой из богатого житья ей нужен, чтобы из одного крепкого хозяйства в другое пташкой перепорхнуть. А Акимка с Якушкой — пока всего лишь подручные. Ни одна сваха не согласится им невест искать. |
