|
Безумный свет луны, работавшей и за себя, и за невидимые звезды, вторил его исступлению; он освещал его сгорбленные плечи и следы на снегу. В кармане лежал боевой значок пехотинца, но никакой мелочи, так что у него даже не было в мыслях поискать телефонную будку и позвонить Лили. Да и в любом случае не позвонил бы: не только из-за их холодного расставания, но и потому, что стыдно было бы обратиться к ней сейчас — босому беглецу из сумасшедшего дома. Прихватив поднятый воротник на горле, не по расчищенному тротуару, а по снежной обочине он пробежал шесть кварталов до дома священника настолько быстро, насколько позволял остаток больничного наркотика. Домик был двухэтажный, обшитый досками, ступеньки на веранду чисто подметены, но в окнах свет не горел. Он постучал, громко, как ему казалось, притом что застывшие руки онемели, но в этом стуке не было угрозы — не так барабанит в дверь шайка горожан или полиция. Настойчивость дала результаты: зажегся свет, дверь приотворилась, открылась шире, и появился седой человек во фланелевом халате; придерживая очки, он недовольно смотрел на беспардонного ночного визитера.
А тот хотел сказать «здравствуйте» или «извините», но его трясло, как будто на него напала пляска святого Витта, зубы стучали неудержимо, и он не мог издать ни звука. Человек в дверях рассмотрел дрожащего гостя и отступил, освобождая дорогу. Он жестом пригласил его войти, но перед этим крикнул в сторону лестницы: — Джин! Джин!.. Боже мой, — пробормотал он, закрывая дверь, — в каком же ты виде. Тот хотел улыбнуться и не смог. — Я Джон Локк. Священник. А ты? — Фрэнк, сэр. Фрэнк Мани. — Ты откуда? Из больницы? Фрэнк кивнул, топая на месте и растирая пальцы рук. Локк закряхтел. — Присаживайся, — сказал он и добавил, качая головой: — Тебе повезло, мистер Мани. Там, из больницы, продают много тел. — Тел? — Фрэнк опустился на диван, не особенно вдумываясь в слова хозяина. — Ну да. Медицинскому факультету. — Продают мертвые тела? Зачем? — Понимаешь, докторам надо работать над телами мертвых бедняков, чтобы помогать живым богачам. — Перестань, Джон. — Джин Локк спустилась по лестнице, завязывая пояс на халате. — Глупости это все. — Это моя жена, — сказал Локк. — Она очень милая женщина, но часто бывает неправа. — Здравствуйте. Извините, что я так… — Фрэнк встал, все еще дрожа. Она перебила его: — Это лишнее. Сиди, пожалуйста, — сказала и скрылась на кухне. Фрэнк подчинился. Тут разве что ветер не дул, а так в доме было не намного теплее, чем на улице, и туго натянутый полиэтиленовый чехол на диване не сильно помогал согреться. — Извини, что у нас так холодно. — Локк заметил, что у Фрэнка дрожат губы. — Мы тут к дождям привыкли, а не к снегу. А сам ты из каких краев? — Сентрал-Сити. Локк закряхтел, как будто этим все объяснялось. — Туда направляешься? — Нет, сэр. Я на юг еду. — И как же ты очутился в больнице вместо тюрьмы? Босые и полураздетые чаще туда попадают. — Из-за крови, наверное. По лицу текла. — Откуда она взялась? — Не знаю. — Ты не помнишь? — Нет. Только шум. Очень громкий. — Фрэнк потер лоб. — Может быть, драка была? — Он произнес это вопросительно, словно священник мог знать, почему его двое суток держали связанным и на уколах. Священник смотрел на него встревоженно. |
