Изменить размер шрифта - +
Никто из них не испытывал отвращения к картошке, насколько я помнил. — И не только он.

— Отчего он умер?

Вопрос можно было трактовать двояко, но учитывая время, которое прошло с момента моего попадания сюда, ответ был однозначен:

— От старости, дон Уго, от старости. И уж точно не от употребления картофеля.

— Ладно, — проворчал Оливарес, но тоже так, чтобы слышал только я, — вопрос с донной откладываем. Ей пока ничего не сообщаем.

— Если вы, дон Уго, предпримете в этом направлении не согласованные со мной шаги, то я на вас очень обижусь.

Смысл, который я вкладывал в слово «обижусь», Оливарес понял без дополнительных подсказок, но говорить, что я обнаглел, не стал. Он поморщился, придвинул к себе табуретку и сел напротив. Я встал, промыл нарезанные клубни, поставил сковороду с маслом на плиту и принялся резать картошку на мелкие ломтики.

Серхио, как завороженный, наблюдал за этим процессом.

— Дон Оливарес, у них нездоровый интерес к этому растению, — запричитала Хосефа, рассчитывая найти в проклятийнике поддержку. — Один раз попробовали — и все, зависимость.

— Просто получается вкусное и необычное блюдо, — пояснила вошедшая в кухню Исабель. — Дон Контрерас, вы же поделитесь с нами?

По прищуренным глазам Оливареса стало понятно, что ему пришла в голову страшная мысль: мы все здесь уже напрочь отравлены сангреларским растением и посему совершенно бесполезны для его целей.

 

Интерлюдия 8

 

Граф Лара изучал донесение Ортис де Сарата с определенным скепсисом, поскольку подозревал, что агенты собираются решить свои проблемы за счет Гравиды. Слишком все было нарочито обтекаемым, чтобы никакой исход проверки нельзя было поставить в вину написавшим отчет. Странное дело, у этой донны прямо пунктик какой-то на одиноко стоящей за городом башне. Возможно, донна использовала разрушающееся строение для каких-то своих мутных целей? Здание, куда никто не лезет из-за пугающих слухов, очень удобно со всех сторон. И для хранения чего-то подозрительного, и для содержания пленников, да даже для выращивания колонии десмондов на алхимические ингредиенты. А тут внезапно появляется хозяин здания, доход с десмондов получает сам, карманную банду выносит в ноль, да еще и не ведется на прелести Сильвии. Хотя с последним, решил граф, он несколько погорячился, потому что не поведись дон на обаяние Ортис де Сарате, его не удалось бы захватить по дороге из ее дома. Изменило бы это судьбу старшего принца? Кто знает. Иной раз сущая мелочь способна полностью перевернуть жизнь.

Поэтому и по второму пункту начальник Тайной канцелярии Гравиды испытывал определенные сомнения. Чтобы мибийский придворный чародей поехал в захолустье жрать клубни растения, привезенного из Сангрелара? Нет, Лара не сомневался в том, что Карраскилья может потреблять любую гадость, если та способствует притоку чародейской энергии. Но сомневался в том, что для этого чародей поедет дальше столичного рынка, торгующего чародейскими травками. Значит, причина была не в этих клубнях, а в тех документах, что придворный маг забрал из башни. Важны были эти документы для Гравиды или нет, чародей не знал. Более того, он не понимал, что такого важного могло быть у мелкого провинциального дворянчика. Или не такого уж мелкого, если к нему ездили и Оливарес, и Карраскилья, а не сам он оббивал пороги столь значимых чародеев?

Эти непонимания Лару беспокоили, но не сильно. Потому что не верил он в то, что ученик Оливареса выжил, а значит, все связанные с ним непонятки можно было забыть. Как, впрочем, не сильно верил и в то, что выжила донна Болуарте. Слухи о том, что она где-то в Мибии, скорее всего, запущены неизвестным игроком, желающим привлечь на свою сторону дона Болуарте, потому что в противном случае девушку бы уже предъявили общественности, как доказательство злокозненности гравидийских властей.

Быстрый переход