— Он однолюб, — уверенно заявляла дона Динора, хорошо знавшая интимную жизнь доктора. Он не станет обманывать жену, ибо не обманывал даже Тавинью Манемоленсию, женщину легкого поведения, но с постоянной клиентурой.

Дона Магнолия, однако, верила в свое обаяние.

— Запомните мои слова, дорогая хиромантка: мужчин-однолюбов не существует, уж мы-то с вами это знаем. Посмотрите в свой хрустальный шар, и, если он не врет, вы увидите там доктора в постели, а рядом с ним вашу покорную слугу Магнолию Фатиму.

Неужели на доктора не производят никакого впечатления ее глаза с поволокой, ее воркующий голос, ее грудь под кружевным пеньюаром? Дона Магнолия улыбнулась, у нее в запасе было еще одно неотразимое оружие, и она его немедленно пустит в ход, перейдя в наступление.

И вот однажды знойным вечером, когда неподвижный воздух навевал мечты о легком бризе, приятной истоме и колыбельных песнях, дона Магнолия переступила порог аптеки с коробкой, в которой лежали ампулы. Предпринималась еще одна попытка соблазнить святого Антония. Легкое платье отнюдь не скрывало того, чем щедрая природа в избытке наградила дону Магнолию.

— Доктор, вы можете мне сделать укол?

В накрахмаленном белоснежном халате доктор Теодоро казался еще выше и важнее, ни дать ни взять ученый. Дона Магнолия с легкой улыбкой протянула ему свою коробку.

— Одну минутку… — сказал доктор Теодоро, положив коробку на стол.

Дона Магнолия не спускала с него глаз, с каждой минутой доктор Теодоро нравился ей все больше. Хорошо сложен, сильный, мужественный, и возраст подходящий. Она вздохнула. Доктор поднял глаза на соседку:

— У вас что-нибудь болит?

— Ах, сеу доктор!.. — И она улыбнулась, давая понять, что страдает не от физической боли.

— Инъекция? — Доктор Теодоро изучал рецепт, приклеенный к коробке. — Хм… Комплекс витаминов… для поддержания равновесия… Новое лекарство… Но какого равновесия, сеньора? — Он любезно улыбнулся, хотя считал пустой тратой времени и денег все эти впрыскивания.

— Нервного, сеу доктор. Я так чувствительна, вы себе представить не можете.

Доктор Теодоро пинцетом выудил из кипятка иглу и осторожно втянул жидкость в шприц, он не торопился, всему свое время. Изречение, висевшее над рабочим столом, четко выражало его основной принцип: «Место для каждой вещи, и каждая вещь на своем месте». Дона Магнолия прочла и хитро взглянула на доктора: важный мужчина и как уверен в себе!

Намочив в спирте ватку, он поднял шприц:

— Засучите рукав…

Дона Магнолия возразила лукаво:

— Не в руку, доктор…

Тогда доктор Теодоро задернул занавеску, и она открыла его взору еще одно свое сокровище, куда более роскошное, чем то, что выставлялось в окне.

Укола дона Магнолия не почувствовала, у доктора Теодоро была легкая рука; только ватка, смоченная в спирте, приятно холодила кожу. Капелька скатилась по бедру, и дона Магнолия снова вздохнула.

А доктор Теодоро снова ошибся, спросив:

— У вас что-нибудь болит?

Придерживая подол, чтобы похвастать ляжками, дона Магнолия взглянула ему прямо в глаза:

— Неужели вы ничего не понимаете?

Но доктор Теодоро действительно ничего не понимал, и тогда, уже начиная злиться, она опустила подол и сквозь зубы процедила:

— Вы и в самом деле, должно быть, слепы, если ничего не замечаете.