Наташа не могла взять в толк, сопоставить жестокое изнасилование (причем не только со слов сестры — разбитые губы, отекший левый глаз, ссадины на руках — говорили за нее) и нынешнее поведение Олеси. Возможно, это шок, потому что, как казалось Наташе, изнасилованные так себя не ведут.

— Не вариант, — прошептала Наташа. И в дверь постучали.

Глава 15

Она не находила себе места. С того момента, как к ней в фургон вошел призрак, который даже не знал, что мертв, старая цыганка не могла прийти в себя. Она чувствовала, что там не только злые духи. Там было что-то большее.

— Заходи! — властно произнесла слепая старуха.

В фургон вошел высокий цыган.

— Ма, Ян с парнями сгорели в фургоне…

— Я знаю, — ответила старуха и встала. — Нам надо помочь кое-кому.

— Яну? — цыган опешил.

— Нет. Ему уже не помочь… Поехали.

Высокий мужчина молча подал руку, старуха взялась, и они вышли из «кабинета» ворожеи. Всю дорогу из Северо-Задонска до Васильевки старуха молилась. Она очень надеялась на положительный исход дела.

«Все просто умрут, — твердил ей настырный голос ее покойного мужа. — Умрут! А хуже смерти только…»

— Лучше смерть, — произнесла старуха.

Сопровождавшие ее повернулись к ней. Она чувствовала это.

— Ма, — подал голос Федор. — Все в порядке?

Она не знала. Впервые в жизни она не знала, что ответить. В порядке ли умереть или подвергать свою жизнь опасности? Она думала, что нет, но поступить иначе не могла, не имела права. Либо умереть, либо… человек может умереть не только физически. Моральная смерть — вот что по-настоящему страшно.

— Оставьте меня в доме, — сказала женщина, когда машина остановилась. — А сами возвращайтесь.

— Когда тебя забрать, ма?

— Я сообщу…

Старуха встала и вышла из автомобиля.

— Ма…

Она подняла руку.

— Поезжайте, — приказала она. — Я сообщу.

Когда фургон отъехал, старуха направилась к калитке. Она шла, слегка постукивая тростью. Но ей этого не требовалось, она шла по запаху. По запаху зла. Дом смердел. Будто при строительстве здесь обнаружили разложившиеся трупы животных. Цыганка поднесла к носу руку, вдохнула запах собственного тела и ступила на первую ступень крыльца. Зло не всегда пахнет смертью и разложением. У него есть много запахов. Здесь дело худо. На секунду ворожея усомнилась в верности своих знаний. Демоны — прожорливые твари, и без них здесь не обошлось, но смрад разложившихся тел говорил о присутствии более могущественной твари.

Цыганка сделала еще шаг и остановилась в полуметре от двери. Протянула руку и постучала трижды. Подождала несколько секунд и вновь подняла руку, чтобы постучать. Запах живых был едва уловим, но он был, и колдунья чувствовала его за дверью. Ее ждали. Пусть даже и не подозревали об этом.

Она занесла руку, чтобы постучать, и в этот миг дверь открылась.

— Вы к кому? — спросил приятный женский голос. Если бы Ма не чувствовала беду, то подумала бы, что у этой девушки все в порядке. — Мы ничего не покупаем.

— А я ничего и не продаю.

Только сейчас Ма поняла, что ее миссия может завершиться, так и не начавшись. Цыганка на пороге воспринимается как цыганка. Либо продающая что-то ненужное, либо покупающая что-то ненужное. А в целом на цыган смотрят как на тех, кто хочет обманом выудить кошелек.

— Я пришла, чтобы помочь.

Наташа хорошо знала цыган и боялась их.