- Разрешите пройти!

Тетки синхронно обернулись на меня. И надо же – одна оказалась той самой медсестрой, что у меня давеча деньги стырила. Она выпучила глаза, схватилась за горло и сделала два шага назад, шустро освобождая проход. На этом бы все и закончилось, да вот беда: как раз там, куда отступила медсестра, стояла пальма в деревянной кадке. Вот чесслово, я ничего не делала, она все сама. Сама наткнулась, сама пальму вместе с кадкой перевернула и сама же в кучу земли грохнулась. Конечно, поднялась суматоха, шум, но я уже сбегала по лестнице вниз. Подумала только: хорошо, что в кадке не кактус.

На работу я привезла тортики. Один – админам, другой – девчонкам в снабжение. А с третьим я забежала в родную бухгалтерию. Все дамы, увидав меня, осторожно заулыбались, принялись в один голос твердить, что я похорошела, и вообще стала намного женственней. А всё ещё перекошенный главбух, едва меня увидев, поперхнулся печенькой, которую жевал без отрыва от очередной игрушки, и неловко дернулся. От этого движения стул на колесиках, на котором он сидел на самом краешке, опрокинулся, сбросил седока на пол и пристукнул спинкой по темечку. Мальчик подскочил, едва не свалив стол, кинулся прочь, зацепил ногой провода, сдернул со стола монитор и сам растянулся, пропахав носом линолеум. Весь красный, взъерошенный, он вылетел за дверь, а вслед ему несся дружный хохот всего женского коллектива бухгалтерии.

Когда закончился чай и полтортика, я попрощалась с бывшими коллегами и отправилась в отдел кадров. Там мне выдали документы и передали настоятельную просьбу директора зайти к нему прежде, чем расстаться навсегда. Я удивилась. Три года работала на заводе, и видела главного начальника лишь издалека, на собраниях и банкетах. Ну и тогда, в приемной хозяйки. И совершенно не собиралась сводить с ним более близкое знакомство. Ну да ладно, от меня не убудет.

На втором этаже заводоуправления было довольно оживленно. А вот в приемной – пустовато. Секретарша, едва меня увидев, пригласила посидеть на мягком диванчике, а сама упорхнула за тяжелую обитую кожей дверь. Сидеть пришлось не слишком долго, но за это время с десяток голов просовывались в приоткрытую дверь приемной, натыкались взглядом на меня и тут же исчезали. Наконец, секретарша вышла из директорского кабинета и замерла, приглашающе распахнув дверь.

- Прошу вас, Таисья Степановна.

Я прошла в кабинет, и тяжелая дверь закрылась за моей спиной.

Директор поднялся мне навстречу. Здоровенный мужик, высокий. Я, даже подросшая, ему от силы по плечо. Видно, его эта встреча напрягает. Ну так сам решил, я к нему в гости не напрашивалась. Директор широко и профессионально улыбнулся.

- Здравствуйте, Таисья Степановна. Присаживайтесь.

Я уселась на предложенное мне место и приготовилась слушать.

Директор минут пять распинался на предмет того, какой я замечательный работник и как ему лично жаль, что я собралась увольняться. Он бы мне создал все условия для карьерного и профессионального роста, окружил теплом и заботой и вообще стал бы мне родной матерью. Но раз уж я решила избрать иное место для свершения трудовых подвигов, он не станет чинить мне препятствий. Я же в это время сидела и думала: неужели серьезный занятой человек позвал меня только ради этой чепухи? Причем, врет ведь через слово.

Директор, видя, что я заскучала, свернул свою речь и перешел к главному.

- Таисья Степановна, я бы хотел напоследок поговорить с вами об одном эпизоде.

Это было уже интереснее, я насторожилась.

- Мы с вами встречались несколько дней назад в одном месте…

Ага, помню я это место. Директор стоял в приемной дворца, трепался с мэром и глядел, как еле живую меня трое жлобов с пистолетами наголо ведут на съедение хозяйке.