Ведь если ты смотришь в кого-то, то кто-то смотрит в тебя. И как знать, что он увидит?

— …однако обстоятельства дела таковы, что при всем моем желании, я не позволю…

Вялые губы выплевывают слова. Прыгает кадык над шейным платком, узел и складки которого по-прежнему совершенны.

Будто не было вызова и краткого допроса, что прервался столь же неожиданно, как и начался.

Не было сумасшедшей скачки, во время которой Ульрик пытался понять, что происходит, но от его вопросов отмахивались.

Не было подвала. Безумца с девицей на плече.

Выстрела и пули, вошедшей в старый камень больничной стены в миллиметре над головой гиганта. А взъерошенный ворон на его плече не кричал:

— Никогда!

— …и вы должны радоваться…

Ульрик пытался радоваться, как пытался слушать лорда Фэйра. Впрочем, первое, в отличие от второго, было необязательно.

Внутри холодно. Дыра под сердцем, точно его вытащили, а потом сунули обратно, не слишком заботясь о том, чтобы зарастить рану.

Кровью пахнет.

Выпил уже пинты две, но мало. Это потому что кровь ненастоящая.

— Суда не будет, — Ульрик заставил себя повернуться к камину. Жар огня ощущался столь же четко, как холод древних стен. — Вы это хотите сказать? Ублюдок, который пытался убить…

— …но не убил!

— …моего брата…

— …и вашу сестру, о существовании которой вы предпочитали не распространяться…

— …останется безнаказанным?

Если говорить одновременно, огонь перемешает слова, как кости в кубке. И стоит ли ждать у судьбы хорошего сочетания?

— Да, — четко выговорил лорд Фэйр. — Суда не будет.

— Он преступник.

— Несомненно. Однако он гений. А Королевству гении нужны.

— И ради этого вы пойдете на подлость?

Губы лорда Фэйра выгибаются в улыбке. Ему, должно быть, надоело отвечать на подобные вопросы, но ради Ульрика сделает исключение.

— Ради блага Королевства я пойду на что угодно. И вы пойдете. Если в том будет нужда.

— Но я…

— И вы, и ваш излишне везучий братец будете молчать. Если не хотите, конечно, сами попасть под суд. Скажем, по обвинению в измене. Или по другому, куда более скандальному.

Трость скользнула по камню с противным скрежещущим звуком.

— Мне нет до вас дела, Ульрик, — мягко произнес лорд Фэйр, приглаживая бакенбарды. — Но ровным счетом до тех пор, пока вы не совершите чего-то, что действительно причинит вред Королевству. Помните об этом.

Поднявшись, он сбил с рукава серый листик пепла и добавил:

— С бароном фон Пуфферхом я сам объяснюсь. Вам же советую подыскать другую невесту. А лучше куда-нибудь уехать. В Индии, говорят, весьма много возможностей для юношей честолюбивых.

Лорд Фэйр направился к двери. И шел он, едва заметно прихрамывая на левую ногу, а на облизанной, разогретой пламенем щеке виднелась ссадина.

Все-таки сволочь он.

— На вашем месте я бы провел здесь денек-другой, — сказал лорд Фэйр на пороге. — Вы тоже нуждаетесь во врачебной помощи.

И да, и нет. Помощь нужна — дыра в груди разрастается, но только здешние врачи ее не залатают. Разве что сестры милосердия…

Нельзя убивать сейчас.

Нельзя.

И Ульрик сидел у камина, глядя на огонь и пытаясь представить, что ему тепло.

Холодно. Пальцы зябнут. И губы тоже. А во рту сухо и проклятая дыра растет. Ульрик проклят вместе с этим миром, где вот так просто перечеркнуть подлость и смерть. Во благо Королевства.