- Ты же знаешь, что дело не в этом!

- Еще как в этом! - возразил он. - И как долго ты думаешь так тянуть? Это бесчестно сейчас и всегда было бесчестным. Это...

- Молчание! Отсчет начинается! - Мы соединили руки и... Ух! Оказались в новом месте. Это тоже была пещера, частично открытая наружу, воздух разреженный, жгуче холодный, внутрь залетал снег.

- Где мы? - опять спросил я.

- На твоей планете, - ответила Стар. - Эта страна называется Тибет.

- Тут ты можешь пересесть на другой поезд, - вмешался Руфо, - если Она перестанет упрямится. Или можешь просто уйти, хотя дорога длинная и тяжелая. Я ее однажды прошел.

Я не соблазнился. Последний раз, когда я слышал о Тибете, он находился в руках мрачных борцов за мир.

- И долго мы тут пробудем? Местечко нуждается в центральном отоплении. - Хотелось услышать что угодно, кроме этой перебранки. Стар была моей возлюбленной, и я просто не мог вынести грубого обращения с ней, но и Руфо стал моим кровным братом - по количеству пролитой крови - и я не раз был обязан ему жизнью.

- Недолго, - ответила Стар. Она выглядела усталой и похудевшей.

- Но достаточно, чтобы объясниться! - давил свое Руфо. - Тебе наконец следует принимать решения самому, а не позволять таскать себя, как кота в мешке. Ей следовало уже давно рассказать тебе все. Она...

- По местам! - резко выкрикнула Стар. - Начинается отсчет до нуля. Руфо, если ты не замолчишь, я брошу тебя тут и тебе придется опять тащиться пешком - босиком и по горло в снегу.

- Валяй, - отозвался он. - Угрозы делают меня таким же упрямым, как ты. А это забавно. Оскар, Она...

- Молчать!

- Императрица Двадцати Вселенных...

17

Мы очутились в большой восьмиугольной комнате с роскошными, очень красивыми серебристыми стенами.

- ...и моя бабка! - закончил Руфо.

- Не "Императрица", - заговорила Стар. - Это глупое слово, оно не передает сути дела.

- Еще как передает.

- А что касается второго утверждения, то это скорее мое несчастье, чем недостаток. - Стар вскочила на ноги, оживленная, сбросившая груз усталости и обняла меня за талию, продолжая держать Яйцо в другой руке.

- О, мой дорогой! Я так счастлива! Мы добились своего! Приветствую тебя дома, мой Герой!

- Где это? - У меня в голове была полная каша - слишком много часовых поясов, слишком много посещенных мест, слишком большие скорости.

- Дома. У меня дома. Теперь и у тебя дома, если ты захочешь. В нашем доме.

- Понимаю... Императрица... Она топнула ногой:

- Не смей меня так называть!

- Правильная форма обращения, - вмешался Руфо, - будет "Ваша Мудрость". Не так ли, Ваша Мудрость?

- Ах, Руфо, заткнулся бы ты! Пойди и раздобудь нам одежду.

Он покачал головой.

- Война окончена, я только что демобилизовался. Ищи сама, бабуля.

- Руфо, ты просто невозможен!

- Сердишься, бабуля?

- Рассержусь, если ты и дальше будешь звать меня бабулей. - Тут она передала Яйцо мне, обняла Руфо и поцеловала его. - Нет, бабушка на тебя не сердится, - сказала она мягко. - Ты ведь всегда был несносным ребенком и я никогда не забуду устриц, которых ты положил мне в кровать. Надеюсь, ты достал их честным путем. - Она поцеловала его еще раз и потрепала за седой венчик волос. - Бабушка любит тебя. Бабушка будет всегда любить тебя, почти как Оскара. Я считаю тебя близким к совершенству, если только забыть какой ты трудновыносимый, лживый, испорченный, непутевый и никого не уважающий свиненок.

- Вот так-то лучше! - ответил он. - Если подумать, то и я отношусь к тебе примерно так же. Что ты хочешь надеть?

- М-м-м... Нам нужно очень многое. Как же давно у меня не было приличного гардероба! - Она повернулась ко мне: - А что хотел бы ты, мой Герой?

- Не знаю. Я тут вообще ничего не знаю. Все, что сочтет подходящим... Ваша Мудрость.

- О, милый, пожалуйста, не зови меня так! Никогда не зови! - Казалось она сейчас разрыдается.