– Вот, – гроблин заложил фолиант пальцем. – Змееморфы. По ним имеется четыре труда… три есть у нас…

Он вновь зашипел, но в другой модальности, и на зов откликнулись три книги. Точнее, не совсем книги – глиняная табличка с какими-то значками, сушеный пальмовый лист, покрытый царапинами, и свиток из непонятного материала, похожего на ситцевую ткань.

– И как это читать? – спросил Арс. – А я и не знал, что ты умеешь вот так подманивать книги.

– Я много чего умею, но показывать это не спешу. – Мешок Пыль оскалился, изобразив нечто среднее между яростью и торжеством. – А что до расшифровки, то я вам помогу… Так.

Через полчаса трое студентов знали о змееморфах больше, чем все мудрецы мира.

О том, что жили они кланами, воевали со всеми, кто попадался им на глаза, включая муравьев и пчел. Что обладали своей, мрачной, темной и непонятной всем остальным магией, а еще были очень упорны и мстительны.

– Что, так и написано? – дрожащим голосом спросил Арс, глядя на зажатую в руках библиотекаря глиняную табличку, искрящую, точно трансформатор в сырую погоду. – Э, про эти… кишки?..

– Да, так и написано, – подтвердил гроблин. – Врагов они преследовали неутомимо, передавали месть детям. А когда те находили того, кто некогда навредил клану, то вспарывали ему живот и ритуальным образом пожирали кишки.

– А чем ритуальное пожирание отличается от обычного, в натуре? – заинтересовался Рыггантропов.

– Для того, чьи кишки жрут, никакой разницы. – Арс нервно огляделся. – Ты уже не услышишь тех обращений к богам и старинных священных песнопений, что прочтут змееморфы над твоими внутренностями. Они ведь не проникнут сюда? Не проникнут?

– Сссс.

– Йода прав. – Мешок Пыль положил табличку рядом с сушеным листом, над которым дрожало розовое марево. – Пробраться в библиотеку сумеет разве что бог, да и то – не всякий.

Топыряк это понимал, но страх отогнать не мог.

Слишком хорошо помнил зубастые пасти, острые когти и жуткие злые глаза.

– Э… ну… а как насчет заклинаний? – спросил он. – Каких-нибудь специальных… против них?

– Скучная задача – найти такие. – Гроблин задумчиво подвигал участками кожи над глазами. – Но я, пожалуй, займусь ею. А вы пока ложитесь спать. Прямо здесь, у стенки. Никто не причинит вам вреда. Ну а к завтрашнему дню что-нибудь придумаем. Утро вечера не тупее, как говорят у вас, людей.

Смысл пословицы Мешок Пыль, по крайней мере, не переврал.

В двери мэрского кабинета ударили, судя по железному звону, тараном, и они открылись. Внутрь ввалился капитан стражи, двое его подчиненных с извивавшимся и сопевшим мешком в руках, и в арьергарде – Винтус Болт и Дубус Хром-Блестецкий.

Мосик Лужа, проснувшийся всего лишь полчаса назад и поэтому соображавший не очень хорошо, спросил:

– Что это?

– Причина всех наших проблем, – злобно буркнул Винтус Болт, а Дубус Хром-Блестецкий поддержал коллегу:

– Да-да!

Один из колдунов хранил золотые монеты в сундучке под кроватью, другой – в тайнике под печкой. Но оба вечером обнаружили, что их заначки постигла одинаковая судьба.

Золото исчезло, остался лишь рыжеватый «пепел».

– Вынимайте! – велел мэр.

– Есть! – рявкнул капитан и махнул рукой.

Стражники перевернули мешок, и из него на пол вывалился дородный и очень бородатый гном в длинной розовой ночной рубашке, расшитой молотами, секирами и чеканами.

– Апчхи! – сказал гном, отчего его борода встала дыбом.