— Джонни?

— Джонни Риггер. Который играл жениха. Мы живем все вместе: Крис, он и я.

— Понятно.

Опять повисло молчание. Эмма, в явном замешательстве, пыталась побороть свой инстинкт гостеприимства:

— Я бы пригласила вас в гости, если вы согласны. Но, боюсь, кроме нескольких банок пива…

— Мы любим пиво, — быстро проговорил Роберт.

— И квартира в ужасном беспорядке. Вечно не хватает времени, чтобы убраться. Я имею в виду теперь, когда я пошла на работу.

— Ничего. Как до вас доехать?

— Ну… Вы на машине?

— Да. Она на улице.

— Ладно. Подождите на улице, а мы с Крисом подойдем попозже. Вас это устроит? Мы вам покажем дорогу.

— Прекрасно. А Джонни?

— Приедет позднее.

— Мы ждем вас.

Роберт вытащил руки из карманов, повернулся, и они с Джейн зашагали по наклонному полу к выходу. Когда они были уже у дверей и Роберт придерживал их, пропуская Джейн, на сцене раздался грохот.

— Что там случилось? — Обернувшись, Роберт успел увидеть, что Эмма вскочила с дивана, как будто его подожгли, и опять пытается сдвинуть с места этот неподъемный предмет мебели. Маленький человечек, похожий на бешеного пирата, влетел на сцену:

— Послушай, птичка, я же просил тебя убрать этот чертов диван, а не дрыхнуть на нем. Скорее бы вышла прежняя работница, чтобы я больше тебя не видел!

В такой ситуации следовало либо дать этому типу по физиономии, либо незаметно уйти. Ради Эммы Роберт предпочел удалиться.

Дверь за ними закрылась, но и в фойе все еще были слышны его крики:

— Вот идиотка! Как можно быть такой тупой…

— Великолепно, — сказала Джейн, когда они спускались по лестнице. Роберт не отреагировал, так как был не в состоянии вымолвить ни слова, пока не улеглась поднявшаяся в нем волна гнева. Видимо, это и был господин Коллинз, помощник режиссера. С такими типами тяжело работать.

Гости из Лондона вышли из театра, сбежали по ступенькам, пересекли тротуар и сели в машину. Стемнело, на город опустились мягкие сумерки, но дневная жара еще сохранялась в узких улочках, поднимаясь от раскаленных камней и асфальта. Над входом ярко горела вывеска «Театр». Когда они сели в машину, вывеска погасла. Вечерний спектакль закончился. Роберт достал сигареты, угостил Джейн. Закурили. После нескольких затяжек он немного успокоился и сказал:

— Она постриглась.

— Да? Какие волосы были у нее раньше?

— Длинные, шелковистые и темные.

— Ты не догадался, что ей не хочется, чтобы мы ужинали у нее сегодня?

— Догадался. Но сходить нужно. Долго мы там не задержимся.

— Терпеть не могу пиво.

— Извини. Будем надеяться, тебя угостят кофе.

— Для такой работы вообще не нужны мозги! Последний тупица мог бы выполнить ее лучше, чем ты!

Коллинза понесло, он выплескивал наружу все напряжение, накопившееся за день, в потоке ругательств, предназначавшихся исключительно Эмме. Он ненавидел ее. Это было связано с Кристофером и с тем, что ее отец знаменит и удачлив. Сначала она защищалась, но потом прекратила попытки противостоять потокам его злой ругани. С Коллинзом невозможно было установить нормальные отношения. Теперь Эмма просто слушала его, продолжая делать свою работу, и старалась не показывать, насколько глубоко она оскорблена.

— Ты получила эту работу, потому что некому было ее выполнять, а не благодаря Кристо. И не потому, что какие-то идиоты готовы выкладывать двадцать тысяч фунтов за мазню Бена Литтона, состоящую из красных пятен на голубом фоне.