– Как же, построите! – в сердцах отозвался Семен Тимофеевич. – Вы даже крышу не могли отремонтировать. А я просил дважды.

– Так это же «грибница» виновата?!

– «Грибница» «грибницей», а внимание?

– Тихо! – вдруг скомандовал Дубасов, который шел первым.

Он продублировал команду рукой, и в темноте ее хорошо было заметно – она светилась зеленоватым светом.

За кромкой леса виднелись река и мост. Дорога перед ними изгибалась, как змея.

– Плохой мост, – выдохнул Жора все свои страхи.

– Почему? – удивился Костя.

– Одних пропускает, а других нет. Тебя точно не пропустит.

– Хорошо, пойду другим путем.

Жора хмыкнул. Он чувствовал Костину неуверенность и пользовался этим.

– А вообще, мы посмотрим, – упрямо сказал Костя, – может, тебя не пропустит, а меня пропустит.

Жора Мамыра снова хмыкнул и добавил гордо:

– Меня уже два раза пропускало: туда и назад. Я ей нравлюсь.

– Кому? – уточнил Костя.

– Ну той… у моста… – неопределенно ответил Жора.

Голос его, измененный электроникой, немного глухо доносился из-под шлема.

– Одни загадки, – сказал Костя и хотел расспросить подробнее, он его позвали.

– Сейчас накажу за болтовню! – услышал он голос Калиты. – Эй, журналист!

И побежал на зов. А когда миновал Венгловского, ему показалось, что тот его перекрестил.

– Что? – он очутился рядом с Калитой и Дубасовым.

Оба рассматривали мост через ночную оптику.

– Или мне показалось, или действительно «Великая тень»… – сказал Дубасов, а при приближении Кости замолк, нехорошо покривившись, словно у него болели зубы.

– Вот что, – сказал Калита, – подойдешь к мосту посмотришь, что там, но без фанатизма. Если кто-то или что-то есть, просто необычное, махнешь рукой.

– Хорошо, – согласился Костя.

До моста всего было метров сто. Сереющая дорога, изогнувшись, выбегала к нему. Чего бояться? – подумал Костя. Дойду, погляжу, как в миссии, и вернусь назад. Мне всю жизнь везет, а игры, даже самого сложного уровня, я с первого раза прохожу до конца без дублей. Повезет и сейчас. Через секунду он уже думал наоборот. Вот послали на заклание, как кутенка. А если сбегу? Лес темный. Отсижусь под кустом. А утром явлюсь на КПП номер три. Собственно, к этому КПП номер три мы и ехали. Обычная дежурная съемка на фоне обихоженной территории, где чудеса бывают только под новый год. Интервью с дежурным офицером. Обед с наркомовскими. Все чин-чином. Все по уставу. Хотя я давно испытываю скуку от таких заданий. Другое дело Зона, в которую официально доступ закрыт. Такой шанс выпадает раз в жизни. Глупо было бы отказываться от удачи. Иные спят и видят, как попасть сюда, а меня, считай, судьба забросила. Чего мы, немцев в кино не видели?

Костя тут же передумал сигать в кусты. Куда интереснее было посмотреть, что делается за поворотом. Жаль, только камеры с собой нет. Камера осталась в расстрелянной машине.

На дороге что-то фосфоресцировало зеленым светом. Словно краску пролили или корова лепешку уронила. Может, это и есть «ведьмин студень». Только дурак влезет, да и то если сильно напьется, думал Костя, обходя светящуюся зеленоватым пламенем лепешку. Винтовка ему только мешала, и он неумело тащил ее, как лопату. Однако умудрился клацнуть затвором, загнать патрон в патронник – так, на всякий случай.

– Все… конец парню… – выдохнул Андрей Дубасов. – Сейчас оторвет башку!

– Типун тебе не язык, – отозвался Калита, с любопытством наблюдая за журналистом.