— Хорошо, Йоханн, может, так и сделаю… — заверил я, направляясь к выходу.

Но повар, видимо, сказал не всё, что хотел и крикнул мне в спину:

— Если ещё кому глаз на жопу натянешь, то сразу тащи трупак ко мне, я всегда покупаю настоящее мясо!

Я быстро прошёл сквозь деловую часть Чек-Пойнт и, благополучно миновав ещё одну лесополосу, оказался в той части плато, что располагалась ближе всего к бетонному полю космодрома «цивилизаторов». Домов в этом районе посёлка оказалось меньше, чем в центре, но все они были крупнее размером. Хотя этажность застройки оставалось прежней — видимо, более двух этажей здесь не возводили из-за высокой сейсмической активности — но сами дома сделались более изощрённой планировки: какие-то изогнутые, с пристройками, ограждениями на крышах, внутренними двориками. Отыскать «Золотую бочку» мне труда не составило, здание это и в самом деле оказалось весьма примечательным. Длинная S-образная кишка, собранная из разноцветных модулей выглядела довольно безвкусно, но общее негативное впечатление от внешнего облика дома скрашивал миленький газон перед фасадом с полудюжиной пальм. Огромное световое табло, подвешенное над входом в гостиницу, мигало разноязыкой рекламой; когда зажёгся текст на русском, я прочитал следующий стих:

Сей плод умственного напряжения местного лирика приглашал в бар, расположенный в одной из секций первого этажа. Окна там оказались открыты и я, двигаясь вдоль фасада, получил возможность посмотреть на внутренне убранство помещения. Ничего особенно интересного я там не увидел: длинная стойка из некрашеных досок, высокие стулья, татами в центре — в общем, обычная пивнуха.

Став на пороге хотеля, я оглянулся, проверяясь на всякий случай, нет ли за мной слежки. Напротив, через дорогу располагалось ещё одно питейное заведение, вывеска на фасаде которого возвещала: «Последний притон. Дальше притонов нет. Не путать с последним пристанищем.» Звучало, конечно, интригующе, и я поймал себя на мысли, что мне надо бы туда заглянуть, но как известно, мы, казаки, люди обязательные, а потому сначала делаем дело и лишь только потом гуляем смело и очумело.

Войдя в гостиницу, я подошёл к стойке портье и постучал по доске ребром пластиковой карты номиналом в сотню УРОДов. Через секунду из-за приоткрытой двери позади стойки высунулась красная старческая ряха, своими мимическими морщинами сильно смахивавшая на лицо первого президента России Бориса Ельцина. Узкие свинячьи глазки моментально сфокусировались на деньгах в моей руке, и человек с лицом разгневанного кабана тут же выскочил мне навстречу, не забыв, впрочем, плотно затворить за собою дверь и навесить на алкоголическое лицо самую радушную улыбку, какую отыскал в своих загашниках.

— Than I can to serve (Чем могу служить)? — любезно осведомился он у меня.

— По-русски понимаешь? — в свою очередь спросил я у него.

— А то!

— Ответишь на мои вопросы, получишь бабло. Понял меня?

— Не дурак, всё понял! Что за вопросы? — старик с готовностью вытер ладони о нагрудник своего комбинезона. Не иначе, как готовился брать деньги чистыми руками.

— Чела такого знаешь: Циклопис Хренакис?

— Знаю. Гы! Я тут, почитай, всех знаю, кого судьба на Даннемору занесла. Идут с космодрома и первым делом к нам заходят.

— Может, ты и меня знаешь? — с сомнением поинтересовался я.

— Нет, добрый молодец, тебя я что-то не припоминаю. Может, ты внешность менял? Напомни-ка своё погоняло.

— Ладно, проехали. Речь не обо мне. Скажи, как выглядел Циклопис?

— Свин такой… вроде меня. — старик похлопал себя по объёмному животу.