Я поднялся из-за стола навстречу забавной процессии и, встретившись глазами с «капо», поприветствовал его кивком головы. Краем глаза я видел, что Сергей Лазо тоже встал. Мне как гостю, надлежало представиться.

— Мы прибыли из Пекина, расположенного на Уэст-Блот. — начал я. — Нас послала бригада «гинекологов», так мы именуем сами себя. Зовут меня просто: Тренкеджукес Стратозвонис, а напарника моего ещё проще: Айдзувакамацу Танегасима-Мияки. А ещё меня называют «Раз», а его «Два».

Улыбка «капо» сделалась ещё шире:

— Далеко же вас занесло! А я — Марцинкус Падль — живу тут потихоньку, никого не трогаю, ребятам — вон! — помогаю…

Последовал кивок в сторону вооружённого мачете конвоя.

— У нас к вам дело, господин Марцинкус, — я заговорщически понизил голос. — Мы вас отблагодарим, если вы нам поможете.

— Что ж, давайте поговорим, ребятки, — «капо» жестом указал на стол и скамьи, стоявшие рядом с теми, на которых мы сидели прежде. Я отметил то, что Марцинкус не стал садиться на наши места и понял, что забулдыга не лишён определённой предусмотрительности. В самом деле, а вдруг мы ему под зад накидали кнопок?

Церемонно опустившись на занозистые скамейки, мы выдержали многозначительную паузу, после которой я сделал комплимент главному ублюдку:

— У вас шикарный плащ, господин Падль, не иначе как из шкур горлодёров сделан…

Боевая психология требует начинать конфликтные переговоры с комплимента противной стороне, мне ли не знать всех этих премудростей! Вот так, с присущей мне находчивостью я ловко обезоружил главного местного хама.

— Да ты чё гонишь! — с обидой в голосе неожиданно воскликнул Марцинкус. — Это настоящие горлохвосты! Что бы я надел шкуру горлодёра?! Да я скорее выпью яду с гуталином и ацетиленом, а потом убью себя об утёс, чем надену мех горлодёра! Пусть эти идиоты «осси» и «весси» их носят! А мне в падлу! Ха! надо ж такое брякнуть!

— Понятно, понятно, господин Падль…

— А это настоящий, блин, горлохвост. Тут и татуировки есть. Вот тут, счас покажу… — Марцинкус выдернул из-под зада подол накидки и воздел его над головою. — Вот читай: «не забуду мать родную, а забуду — неродную» и вот ещё «не шушера, а подонок!»

— Всё ясно, господин Падль… — я не знал как успокоить неожиданно возбудившегося «капо». — С этим всё понятно, хорошо…

— У нас тут в загоне целый выводок горлохвостов сидит. Мы машинку специальную купили, чтобы татуировать их, — никак не мог угомониться начальник бандитов. — Мы ничего для них не жалели, мы же не какие-то там позорные «осси» или «весси», чтобы на почётной шкуре экономить, мы реальные пацаны, мы же понимаем: встречают по шкурке, провожают по татушке!

— Всё понятно, господин Марцинкус, теперь всё с этим ясно, конечно же, горлохвост всегда был и будет почётнее горлопана, или — как его там? — горлодёра, никто с этим не может поспорить, — продолжал я увещевать своего собеседника, понимая, что не с той буквы начал конфликтные переговоры и будучи не рад, что вообще затронул столь болезненную для бандитского самолюбия тему.

Постепенно Падль успокоился, выпустив пар, и разговор перешёл в более спокойное русло.