ЛЕОНАРД. Так мы можем у вас остановиться? На одну ночь. Моя… э… жена и я…

ДОМИНИК. Если ваша светлость и ее светлость соблаговолят войти в дом… (ждет).

ЛЕОНАРД (АННЕ). Это лучшее, что мы можем сделать, дорогая. Я очень сожалею, что все так вышло, но, в конце концов, нет разницы…

АННА (бросая на Леонарда взгляд, который говорит: «Не в присутствии же слуг»). Должна отметить, тут уютно. Тем более, что проведем мы здесь только одну ночь (она заходит, ЛЕОНАРД — за ней).

ДОМИНИК, Благодарю вас, миледи.

Он закрывает дверь, запирает замки, задвигает засовы, задергивает портьеры. Ощущение такое, будто закрылась дверь тюремной камеры. АННА оборачивается на скрип засовов, вздрагивает. Ей чудится, что дверь закрылась навсегда. ЛЕОНАРД, который не отрывает глаз от накрытого к ужину стола, говорит вроде бы сам себе: «Странный какой-то отель».

ДОМИНИК. Позвольте мне, миледи (помогает АННЕ снять пальто).

ЛЕОНАРД. Можете вы принести нам что-нибудь поесть?

АННА. Я ничего не хочу, дорогой.

ЛЕОНАРД. Не говори ерунды, дорогая.

ДОМИНИК. Ужин подадут через пять минут, милорд.

АННА (внезапно). Вы знаете, кто мы?

ДОМИНИК. К сожалению, не удостоен чести, миледи.

АННА. Тогда почему вы называете меня миледи?

ЛЕОНАРД (ему такой поворот разговора не нравится). Дорогая моя!

АННА (отводя останавливающую руку Леонарда). Я слушаю?

ДОМИНИК. Его светлость упомянул, что ваша светлость — его жена.

АННА. Да, да… Значит, вы его видели раньше?

ЛЕОНАРД (самодовольно). Дорогая, тебя не должно это удивлять.

ДОМИНИК. Мне известен титул его светлости, но не имя.

ЛЕОНАРД (удивленно). Титул? Какой дьявол…

ДОМИНИК. Ужин будет подан через пять минут, миледи (кланяется и уходит).

Короткая пауза. ЛЕОНАРД вновь смотрит на стол, потом оглядывает комнату, наконец, встречается взглядом с АННОЙ. И озвучивает их общую мысль.

ЛЕОНАРД. Чертовски странный отель.

АННА (подходит к нему, берет за руку). Леонард, мне это не нравится.

ЛЕОНАРД. Да перестань. Это все мелочи, дорогая.

АННА. Такое ощущение, что они нас ожидали.

ЛЕОНАРД (смеется). Мое дорогое дитя, да как они могли? Если бы мы не сбились с пути, то были бы уже в Дувре… чего там, подплывали бы к Кале.

АННА. Я знаю (печально). Ну почему мы не подплываем?

ЛЕОНАРД. Автомобиль… Сондерс, этот чертов шофер… Череда происшествий…

АННА. С тобой часто случаются такие происшествия, Леонард?

ЛЕОНАРД. Моя дорогая Анна, уж не предполагаешь ли ты, что я все это подстроил?

АННА. Нет, нет (она отходит от него, садится). Но почему именно этим вечером?

ЛЕОНАРД. Разумеется, это чертовски неприятно, опоздать на паром, но мы уплывем завтра утром. И к вечеру будем в Париже.

АННА. Завтра вечером… но это такая разница! Я ненавижу каждый лишний час, который мы с тобой проводим в Англии!

ЛЕОНАРД. Честно говоря, я не понимаю, почему…

АННА. Ты должен смотреть на все моими глазами, Леонард. Я с самого начала сказала тебе: или мы убегаем, или расстаемся. Не будет никаких интриг, никакой лжи и уверток. Мы сразу начинаем новую жизнь в новой стране (с улыбкой). Может, все дело в том, что на французском наш поступок звучит не столь грубо, как на английском… Да, я знаю, с моей стороны это глупо, но такой уж я человек.

ЛЕОНАРД (пожимая плечами). Ну, хорошо (достает портсигар). Не будешь возражать, если я выкурю сигарету?

АННА (с жаром). Ну почему мужчины всегда хотят курить? Даже перед тем, как садиться за стол? Неужели нельзя хотя бы пару минут подышать чистым воздухом?

ЛЕОНАРД (надувшись, убирает портсигар).