— Он потерял больше.

— Что вы имеете в виду?

— Я не знаю, как это точно назвать. Может быть, нервы, уверенность в себе, энергию, волю руководителя. — Харлоу улыбнулся. — Ну ничего, со временем, — думаю, через недельку, — мы постараемся вернуть ему назад эти десять лет.

— Такого самоуверенного проходимца я еще в жизни не видывал! — восхитился Даннет. Когда же Харлоу ничего не ответил на это, пожал плечами и вздохнул: — Ладно, для чемпиона мира, считаю, вы уж не так самоуверенны. Ну, а что дальше?

— Я отправлюсь, а перед тем как уйти, извлеку из сейфа гостиницы маленькую штуку, которую доставлю нашему приятелю на улице Сен-Пьер. Это будет надежнее прогулки в почтовое отделение. Как вы считаете, не следует ли нам выпить в баре и заодно проверить, не проявит ли кто к моей персоне повышенный интерес?

— Кто же это может быть? Ведь они уже получили кассету, или это должно продолжаться?

— Все может быть. Но сейчас у них будет шанс передумать, когда они увидят, как я забираю из сейфа гостинлцы эту штуковину, вскрываю конверт, выбрасываю его, вынимаю кассету и опускаю ее в свой карман. Они поймут, что их обманули. Ведь они уже знают, как я обманул их однажды, и потому постараются сделать выводы.

С минуту Даннет глядел на Харлоу так, будто вообще до этого никогда в жизни его не видел. Когда же он заговорил, то голос его был едва слышен.

— Вы хотите нарваться на неприятности? Ведь вы сами себя загоняете в сосновый ящик.

— Ящик будет только из лучшего дуба. С золотыми накладными ручками. Ну, идемте.

Они опять спустились вниз. Даннет завернул в бар, а Харлоу направился к администратору. Пока Даннет оглядывал вестибюль, Джонни получил свой пакет, открыл его, извлек кассету и внимательно ее осмотрел, прежде чем опустить в карман своей куртки. Когда он уже поворачивался, собираясь отойти от стойки администратора, Даннет, будто случайно, оказался с ним рядом.

— Траккиа, — сказал он тихим голосом. — У него глаза чуть из орбит не вылезли. Он сразу бросился к телефонной будке.

Харлоу кивнул, толкнул вращающуюся дверь, но пройти не смог, налетев на девушку в кожаном пальто.

— Мэри? Что это ты разгуливаешь? На улице невозможно холодно, — сказал он.

— Я хотела попрощаться с тобой.

— Ты могла бы это сделать и внутри помещения.

— Тут слишком много людей.

— Мы уже завтра увидимся вновь. В Виньоле.

— Возможно ли это, Джонни?

— О! Еще один сомневающийся в моем искусстве водить машину.

— Не шути, Джонни, я вовсе не настроена шутить. Мне очень тревожно. Будто случится что-то страшное... С тобой...

— Это в тебе говорит горская кровь, — беспечно сказал он. — Откуда такая обреченность? Ты все сразу угадываешь или уж ошибаешься на все сто процентов.

— Не издевайся надо мной, Джонни. — Голос Мэри дрожал.

Он обнял ее.

— Смеяться над тобой. С тобой — другое дело! Над тобой — никогда!

— Возвращайся ко мне, Джонни.

— Обязательно вернусь, Мэри.

— Повтори. Что ты сказал, Джонни?

— Когда ускользну от шипов. — Он прижал ее крепко, быстро поцеловал в щеку и ушел в густую тьму.

Харлоу выбрал ведущую на Турин автостраду, потом свернул южнее Кунео и теперь был возле Коль де Тенде, страшного горного ущелья с туннелем на вершине, который служил естественной границей между Италией и Францией. Даже в легковом автомобиле при дневном свете и нормальном сухом дорожном покрытии движение требовало здесь большого внимания: крутизна подъемов и спусков, бесконечный ряд смертельно опасных крутых поворотов по обе стороны туннеля делали путь одним из самых трудных во всей Европе.