|
Командующий группой армий неоднократно в отчаянии звонил по телефону. В то время как линия фронта в южной части мешка под Сухиничами начинает постепенно стабилизироваться, 4-я армия, по-видимому, не в состоянии сдержать натиск противника, который наносит удар с юга на двух участках в направлении автострады. Автострада перерезана. Как это отразится на снабжении 4-й армии, пока сказать трудно. Бои за Медынь настолько обострились, что фон Клюге просил разрешить ему сдать город. Фюрер согласился вопреки своему желанию. Брешь к северу от Медыни по-прежнему вызывает большие опасения». Днем раньше Гальдер записал реплику Гитлера, брошенную им в адрес фельдмаршала фон Клюге на совещании 11 января 1942 года в ставке: «Удерживать Медынь и закрыть брешь с севера. Следует сделать попытку закрыть брешь с севера еще до того, как фронт под Медынью дрогнет. Выдвигать силы из глубины. Брешь у Ржева закрыть путем наступления из полосы 9-й армии. На подготовительные меры при занятии войсками оборонительных позиций нет времени. Если время будет выиграно, то части, прибывающие из глубины, должны использоваться для ликвидации брешей. Прежде всего удерживать Сухиничи. <…> Деблокирующие действия в виде контрудара с юга остаются нашей целью. Наша задача – экстренное подтягивание к фронту людей. Задача фронта – не отдавать ни метра территории, если это не является абсолютно необходимым. Медынь – ранее предложенный рубеж обороны! Отход разрешается только в том случае, если опасность становится совершенно очевидной и других путей ее преодоления нет». По итогам совещания Гальдер сделал краткое резюме: «Клюге намерен удерживать Медынь. Рубеж по реке Шанья».
В боевых донесениях начала и середины января 42-го года, в сводках Красной армии и вермахта Медынь, Ржев, Сухиничи, Кондрово и Юхнов упоминаются довольно часто. Главные события в какой-то момент происходили именно здесь. 14 января Гальдер вновь упоминает в своем дневнике маленькую и наполовину сожженную бомбардировками Медынь. Правда, упоминает в связи с опасностью открывшейся бреши севернее города. Однако именно в этот день части 43-й армии вошли в Медынь и захватили большое количество трофеев, а также, как свидетельствуют документы, пленных. Видимо, начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии в эти дни больше беспокоила Вязьма и осложнение обстановки в районе Ржева. События развивались стремительно, и смертельная угроза нависла над всей группой армий «Центр». Однако после того, как были захвачены Малоярославец и Боровск, Медынь мгновенно приобрела огромное значение. Для обеих сторон. Для немцев сдача Медыни означала распахнуть ворота к станции Мятлево, наиважнейшему коммуникационному узлу. В Мятлеве сходились две дороги: железнодорожная ветка Калуга – Вязьма и шоссейная – Варшавка. Шоссе соединяло медынско-мятлевскую группировку немцев с юхновской и уходило дальше на запад, в немецкий глубокий тыл. Именно оттуда, со стороны Рославля шел поток необходимых грузов и резервов на юг, к Кондрову и Полотняному Заводу. На север и запад, по шоссе и железной дорогой немцы отправляли раненых и угоняли пленных. Железная дорога соединяла полотнянозаводскую, кондровскую и калужскую группировки с Вязьмой, откуда шел второй поток грузов и пополнений для потрепанных дивизий 4-й полевой армии. Из описания Медынско-Мятлевской армейской операции офицерами оперативного отдела Генерального штаба Красной армии: «Удержанию Медыни немецкое командование придавало большое значение. Поэтому подступы к ней были сильно укреплены, мосты на Варшавском шоссе были разрушены; сама дорога минирована, проселочные дороги завалены; опушки лесов оплетены колючей проволокой, населенные пункты превращены в опорные пункты. Командование Западного фронта хорошо осознавало роль Медыни как заслона, прикрывающего отход вражеских войск от Калуги и Кондрова в западном направлении. Устранив его, можно было стать на путях обоих потоков вражеских сил и во взаимодействии с войсками левого крыла фронта (ген. |
