|
В бой были брошены пятнадцать танков с пехотой. Это был лобовой таранный удар, не характерный для немцев. Видимо, разведка не смогла найти в обороне курсантов и стрелков 312-й дивизии бреши, чтобы втиснуться в нее с минимальными потерями. По берегам Выпрейки и Лужи были построены проволочные заграждения в три кола, а предполье заминировано. Так что на Ильинское немцы полезли, видимо не имея других вариантов. Командование 57-го корпуса понимало, что теряет драгоценное время, и генерал Кунтцен торопил своих командиров дивизий, прекрасно понимая, что войска устали, но и Москва – вот она, рядом.
На этот раз курсанты встретили немецкую колонну сосредоточенным артиллерийским огнем. Результаты этого огня запечатлены на трофейных немецких фотографиях, которые часто публикуются в различных изданиях, посвященных московской битве: подбитые и сожженные Pz-III и чешские PzKpw-38(t) в изрядном количестве прямо на шоссе и на обочинах. В этом бою курсанты уничтожили пять танков и 70 человек пехоты. Больше на Ильинское через мост по Варшавскому шоссе немцы не наступали. В этот же день, 12 октября, южнее, в Детчинском секторе Малоярославецкого боевого участка 4-й батальон ППУ атаковал противника, занявшего село Устье. Немцы начали накапливаться здесь для дальнейшего броска вперед. Но курсанты сорвали их замысел. Бой длился несколько часов. На отдельных участках вспыхивали рукопашные схватки. 13 октября командарм Акимов провел срочное совещание, на котором поручил генералу Смирнову руководить правым крылом Малоярославецкого боевого участка, а левым – полковнику Наумову. Сложность ситуации заключалась в том, что противник, встретив упорное сопротивление на шоссе в районе Ильинского и на детчинском участке, начал активно действовать на флангах, пытаясь обойти укрепрайон. Начались мощнейшие налеты авиации. Немецкие бомбардировщики сбрасывали тяжелые 500-килограммовые бомбы, пытаясь разрушить доты и засыпать противотанковые рвы, мешавшие маневру танков. На отдельных участках это им удавалось. Недавно из архивов были извлечены опять же трофейные кадры киносъемки. Немецкий оператор запечатлел разрушенные доты, траншеи и окопы, наполовину срытые артиллерийско-минометным огнем и точными попаданиями авиабомб. На дне окопов лежат тела курсантов. Некоторые сидят с винтовками в руках, уткнувшись головой в стенку траншеи… Немецкий оператор, должно быть, снимал триумф германского наступления на Москву, материальные доказательства мощи германского оружия, а снял торжество духа и доказательства несгибаемой воли русского солдата. Говоря о русском солдате, я конечно же включаю в эту историческую и нравственную категорию воинов всех народов СССР, воевавших в Красной армии: казахов, украинцев, белорусов, татар, башкир, якутов, чувашей… В 43-м году все они будут называть друг друга славянами. «Эй, славяне, огоньку не найдется?..» Это – славяне – охватит всю армию, все фронты, полки и подразделения, как вспышка внезапного и мгновенного понимания друг друга, проникновенного чувства братства навсегда, до смертного края. Потому что он, этот край, был всегда рядом, перед глазами, как край окопа. Вот и тянулись друг к другу, понимая одно – человеческое тепло. Как жаль, что многое из того, добытого поколением наших отцов и дедов, мы бездарно промотали, растеряли, а зачастую и просто выбросили за ненадобностью… После неудачи под Устьем немцы сосредоточились в Башкировке и повели наступление на Большую Шубинку. Бой шел весь день и затих только ночью. Курсанты отошли на запасные позиции. В зареве пожаров, охвативших Большую Шубинку, курсанты наблюдали, как хозяйничали в селе представители высокой крови. Резали поросят, стреляли кур, чистили у колодцев картошку. В проулках дымились трубы полевых кухонь. О горячей пище курсанты уже забыли и мечтать – несколько суток грызли сухари и довольствовались сухим пайком. Командир 3-го батальона капитан Бабаков быстро собрал роты, определил им места сосредоточения. |
