Маркиз постоянно напоминал себе, что ему пора ехать в деревню. Но стоило лишь заговорить об этом с приятелями, как на него обрушивались целые водопады самых веских доводов в доказательство обратного: бросить Лондон сейчас никак нельзя, он обязан здесь остаться по крайней мере еще на одну неделю, а то и дольше.

И вот сейчас, конечно, молодой хозяин огромного, прекрасного, такого дорогого его сердцу, но такого заброшенного поместья не мог не сожалеть о своем постыдном малодушии и пренебрежении сыновним долгом.

В глубоких и не самых приятных размышлениях прошло не менее получаса, а потом дверь открылась, и Джонсон провозгласил:

— Мистер Уотерс, милорд!

Уотерс вошел в кабинет. Маркиз давно уже не встречался с ним и сейчас поразился тем изменениям, которые произошли во внешности этого человека. Уотерс чрезвычайно потолстел, обзавелся обширной лысиной, а лицо его приобрело темно-красную, почти кирпичную окраску. А во время их последней встречи это был достаточно молодой человек приличного вида. Он обладал быстрым и острым умом, живостью манер и общительностью, что и делало его идеальным управляющим имением. Сейчас же трудно было не понять, что это запойный пьяница и обжора. Больше того, маркизу не требовалось долгих размышлений, чтобы догадаться, что средства на свою распутную жизнь этот господин высасывал именно из Мелверли.

Беседа не заняла много времени. Уотерс никак не мог отрицать, при всей очевидности факта, что он годами жульничал в ведении бухгалтерской отчетности и тем значительно увеличивал свой доход. Он наживался на людях, которые либо давно уже отошли в мир иной, либо праздно слонялись по деревне, пребывая в хронической бедности, потому что никак не могли найти себе работу.

Маркиз дал мистеру Уотерсу ровно сорок восемь часов, чтобы тот покинул его имение и вообще уехал из графства.

— Я не имею намерения отправлять вас в тюрьму, — безжалостным ледяным тоном произнес маркиз, — но проверю ваш банковский счет и оставлю на нем ровно столько, чтобы не дать вам умереть с голоду.

Уотерс прекрасно понимал, что не имеет никакого права ни возражать, ни защищаться.

Его толстое красное лицо смертельно побледнело, а в глазах появилось выражение ужаса от неотвратимости наказания.

Наконец медленно, согнувшись, словно старик, еле волоча ноги, управляющий направился к выходу. А маркиз встал из-за стола и подошел к окну. Взглянул на раскинувшееся перед окнами дома озеро, в котором отражалось яркое солнце. Почему среди столь совершенной, прекрасной и щедрой природы появляются такие отвратительно жадные и непорядочные люди, готовые на все ради грязной выгоды?

Молодой человек вспомнил слова своей новой знакомой о том, что ему предстоит много дел. Да, девочка оказалась права, действительно, дел невпроворот.

Он послал за Джонсоном.

Когда дворецкий появился, хозяин приказал срочно вызвать главного садовника, главного конюха и главного лесничего.

Прошло некоторое время, пока каждого из них нашли и доставили в дом, но вот все собрались и предстали перед господином. Тот объяснил им, что необходимо срочно дать работу каждому мужчине в деревне, начиная с тех, кто вернулся с войны. Зерна попали в благодатную почву: глаза людей засветились, они и сами истосковались по настоящей работе, которой уже давно не видели. Они не скрывали, что ожидали от своего молодого хозяина именно таких действий.

Дела закончились только к четырем часам.

Маркиз заказал свой фаэтон. Когда экипаж появился перед подъездом дома, молодой человек вышел, по пути объяснив дворецкому, что в холле должно быть шесть лакеев, причем их следует прилично одеть в подходящие им по размеру ливреи. Маркиз прекрасно понимал, что в его отсутствие Джонсону не давали в дом достаточное количество слуг. Те, что встречали хозяина, когда он прибыл, выглядели так, словно их в спешке собрали по деревне, одели во что попало и поставили в холле.