Он-то сам прекрасно понимал, что для него это вовсе не был вопрос любви. И все-таки Летти, даже несмотря на то что она привлекала огромное количество мужчин, в то время как сами эти мужчины ровным счетом ничего не значили для нее, просто обязана была отдать ему свое сердце. Он уже привык к такому повороту событий. И именно поэтому измена этой балерины оказалась мало приятным потрясением для маркиза. Такого с ним еще не случалось ни разу — не только с девушками, подобными Летти, но и со светскими дамами типа Дэйзи.

Лорду Мелверли часто приходилось признаваться самому себе, что в минуты, свободные от занятий любовью, говорить с этими женщинами было совсем не о чем. А сейчас он еще к тому же понимал, что только по вине Дэйзи ее супруг повел себя столь некрасиво. Сам маркиз всегда очень тщательно следил за тем, чтобы не проявлять своих чувств в присутствии посторонних. И тем не менее сплетни распространялись повсюду и всегда, с кем бы он ни встречался. Сохранить сердечную привязанность в тайне ему не удалось еще ни разу.

Но Дэйзи уж слишком открыто проявляла свою радость от того, что ей удалось заполучить такого любовника. Неприкрытая страстность в ее глазах, губах, в каждом движении ее тела делала их обоих легкой и доступной мишенью для сплетен. Очень скоро об их романе заговорил весь лондонский бомонд. Вполне естественно было ожидать, что рано или поздно слухи дойдут и до лорда Брэя.

А в подобных обстоятельствах даже маркиз вынужден был признать, что единственным выходом для лорда оставалось увезти жену из столицы, подальше и от сердечных волнений, и от досужих разговоров.

Но с другой стороны, не сомневался маркиз, подобный поступок неизбежно вызовет новый всплеск разговоров. Весь Мэйфер всколыхнется от слухов, сплетен, перешептываний и усмешек.

Маркиз живо представил, как все друзья, не говоря уж о врагах, начнут с издевкой посмеиваться над его неудачей и разочарованием.

Лорд Брэй не вызвал своего обидчика на дуэль — ведь это вполне могло запятнать репутацию Дэйзи. Вместо этого он просто решил увезти жену в деревню. Там, в тиши поместья, в полном уединении, она окажется вне опасности.

— Черт подери все это! — в бешенстве выругался маркиз. — Не только Летти Лесс сумела выставить меня круглым дураком, но и Артур Брэй тоже, причем даже в большей степени!

Он управлял своими новыми лошадьми с обычной сноровкой, спокойно и умело.

Утро выдалось прекрасное: ласковое солнце сияло на дорогой упряжи и ярко освещало дорогу.

Маркиз чувствовал, что просто обязан наслаждаться таким прекрасным путешествием. Однако даже лакей, сидящий рядом со своим господином, не мог не заметить, как напряженно сжаты его губы. В глазах тоже не отражалось ничего хорошего. Такое выражение глаз маркиза вызывало у каждого из его слуг ощущение, словно по спине течет струйка ледяной воды.

Маркиз молча погонял лошадей.

Примерно через два часа быстрой езды он остановился возле придорожной гостиницы, чтобы сменить лошадей — там его ожидала свежая пара.

Пока выпрягали одних и запрягали других, маркиз зашел в гостиницу и заказал стакан домашнего сидра. От вина, предложенного хозяином, он отказался. Он вообще отличался умеренностью и скромностью и в еде, и в напитках.

Наконец лошадей сменили, и фаэтон вновь отправился в путь. Держа в руках поводья, маркиз задумался о своей прекрасной конюшне в Мелверли-Холле. Туда он попадет примерно через полтора часа.

Секретарь рано утром отправил в имение посыльного, чтобы оповестить слуг о скором приезде хозяина.