— Так что, он собирался послать меня в какой-то трактир на болотах?

— Я думаю, так, — даже с Ликтором он говорил, не называя имен. Но я уверен, что понял правильно, — это место, о котором все мы знали. Доктор Моргенс когда-то помог владельцу трактира купить его. Это место связано с секретами, которые разделяли Диниван, Моргенс и я.

Мириамель внезапно перестала грести, облокотилась на весла и уставилась на Кадраха. Он спокойно выдержал ее взгляд, как будто не сказал ничего необычного.

— Моя леди? — спросил он наконец.

— Доктор Моргенс… из Хейхолта?

— Конечно. — Он низко опустил голову. — Великий человек. Добрый, добрый человек. Я любил его, принцесса Мириамель. Он был отцом для многих из нас.

Туман начал собираться над поверхностью воды, белый, как вата. Мириамель сделала глубокий вдох и содрогнулась.

— Я не понимаю. Откуда ты знаешь его? Кто такие «мы»?

Монах перевел взгляд с ее лица на покрытое пеленой море.

— Это длинная история, принцесса, очень длинная. Приходилось ли вам слышать когда-нибудь о так называемом Ордене Манускрипта?

— Да! В Наглимунде. Старый Ярнауга был его членом.

— Ярнауга… — Кадрах вздохнул. — Еще один хороший человек, хотя, видят боги, мы были разными людьми. Я прятался от него, пока был в замке Джошуа. Расскажите про него.

— Он мне понравился, — медленно сказала Мириамель. — Он умеет слушать. Я разговаривала с ним всего несколько раз. Хотела бы я знать, что с ним сталось, когда пал Наглимунд. — Она пристально посмотрела на Кадраха. — А какое все это имеет отношение к тебе?

— Как я уже говорил, это долгая история.

Мириамель засмеялась. Смех быстро перешел в нервную дрожь.

— Ты можешь предложить какое-нибудь другое занятие? Расскажи!

— Позвольте мне сперва найти что-нибудь, чтобы согреть вас. — Кадрах отполз в укрытие и достал монашеский плащ. Он накинул его на плечи Мириамели и прикрыл капюшоном ее короткие волосы. — Теперь вы выглядите как сосланная в монастырь молодая женщина, за которую вы однажды себя выдавали.

— Говори со мной, и тогда я перестану замечать холод.

— Вы все еще слабы. Я хотел бы, чтобы вы положили весла, позволив мне грести, а сами легли под навес.

— Не обращайся со мной как с маленькой девочкой, Кадрах. — Она нахмурилась, но была растрогана. Неужели это был тот самый человек, которого она хотела утопить, — человек, который пытался продать ее в рабство? — Сегодня ты не притронешься к веслам. Когда я чересчур устану, мы бросим якорь, а до тех пор грести буду я. Теперь говори.

Монах поднял руки, как бы сдаваясь:

— Ну хорошо. — Он закутался в плащ и сел, прислонившись спиной к скамейке, подобрав колени. Теперь он смотрел на нее снизу вверх из темноты на дне лодки. Небо почернело, и лунного света хватало только на то, чтобы обозначить его лицо. — Боюсь только, что я не знаю, с чего начать.

— С начала, конечно. — Мириамель подняла весла и опустила их снова. На лбу у нее выступили капли пота.