В груди у Саймона бурлили чувства, похожие на те, которые он испытывал в Джао э-Тинукай. Как они не понимают, что, помедлив еще немного, можно упустить великолепную возможность?!

— Принц Джошуа, — взмолился он. — Могу я по крайней мере пойти с Изорном? Я хочу помочь!

— Учись быть рыцарем, Саймон, и наслаждайся этими недолгими днями относительного покоя. На твою долю придется достаточно сражений, уверяю тебя. — Принц встал. Саймон заметил выражение усталости на его лице. — Ну все, довольно. Эолейр, Изорн и те, кто пойдет с ними, должны быть готовы отправиться через два дня. Трапеза уже готова, не такая обильная, как на чествовании Саймона, разумеется, но зато вовремя. — И взмахом руки он завершил собрание.

Бинабик подошел к Саймону, собираясь поговорить, но рассерженный юноша сначала не желал отвечать.

Опять то же самое. Подожди, Саймон, подожди, тебе скоро скажут, что делать… Неужели другие всегда будут все решать за меня?

— Это была хорошая идея, — пробормотал он.

— Эта идея будет оставаться очень хорошей, — сказал Бинабик, — когда мы будем отвлекать Элиаса, как говаривал сегодня Джошуа.

Саймон посмотрел на него. В круглом лице тролля было что-то, что делало гнев глупым.

— Я ведь только хотел помочь.

— Ты делал гораздо больше, друг Саймон, но, как говорят у нас в горах, ик та рандейхет, сук биквахуг — зима не лучшее время, чтобы купаться голышом.

Саймон подумал несколько минут:

— Мне кажется, что это глупо.

— Имеет возможность, что так, — раздраженно ответил Бинабик. — Но не приходи с большими слезами согреваться у моего костра, если будешь иметь ошибку со временем дня купания.

Они молча шли по заросшему склону холма, освещенному холодным солнцем.

4

МОЛЧАЛИВЫЙ РЕБЕНОК

Воздух был теплым, но темные облака необычно сгустились. Весь день корабль не мог двинуться с места — паруса безжизненно повисли, ветра не было.

— Интересно, скоро ли будет шторм? — вслух спросила Мириамель.

Молодой матрос, стоявший неподалеку, удивленно обернулся к ней:

— Вы это мне, леди?

— Я сказала: интересно, скоро ли будет шторм.

— Да, леди. — Матрос явно чувствовал себя неловко, разговаривая с ней. Он плохо говорил на вестерлинге, и она подумала, что он, наверное, с одного из тех маленьких южных островов, где не знают даже наббанайского. — Шторм идет.

— Это я и так знаю. Меня интересовало, когда он придет.

— А-а. — Он кивнул и огляделся по сторонам, как будто боялся, что его могут подслушать. — Очень скоро. — Он широко улыбнулся, оглядел принцессу с головы до ног, и улыбка его стала еще шире. — Очень миленькая.

Удовольствие, полученное от этого разговора, немедленно улетучилось. Ей были хорошо знакомы и выражение лица матроса, и его оскорбительный взгляд. Он, конечно, не посмеет до нее дотронуться, но это только потому, что считает ее игрушкой, принадлежащей хозяину, графу Аспитису. Гнев ее был смешан с некоторой долей неуверенности. Прав ли он? Несмотря на страх перед графом, который, если верить Ган Итаи, встречался с Прейратсом и, если верить Кадраху, даже работал на красного священника, — она верила, что он действительно собирался жениться на ней, а теперь вдруг подумала, что он, может быть, просто хотел удержать ее при себе до возвращения в Наббан, покорную и благодарную.