Так и просидела до возвращения Англира.

— Встречай, у нас прибавилось запасов. Теперь, благодаря магии Льда, мы сможем сохранить запасы надолго, — заявил Англир, врываясь на кухню с двумя огромными сумками.

— Ты на все это заработал так быстро?

— Это было несложно. Достаточно найти тех, кто может хорошо заплатить. Поможешь разобрать продукты? Я пока нам холодильник сооружу.

Я удивленно моргнула, но медлить не стала — принялась выгружать на стол продукты из сумок. Никогда еще не видела Англира таким. Сейчас, увлеченно трудясь над будущим артефактом, а именно — холодильником, он предстал в совершенно новом свете. Даже собственным глазам трудно поверить, но… Англир показался таким домашним, таким… хозяйственным?! Наверное, ему просто нравилась мысль о своем доме и о том, что он здесь хозяин. В замке Изначальных мы чувствовали себя чужими, зато здесь могли обустроиться так, как нам того хотелось.

— А почему ты не мог заскочить в замок и взять оттуда все, что нам нужно?..

Англир замер, помолчал немного. Посмотрев на меня, произнес:

— Не хотел зависеть от других. Согласись, гораздо приятней жить самостоятельно, чем что-то выпрашивать у этих снобов. — И снова повернувшись к будущему артефакту, продолжил выплетать ледяные узоры, наполняя некогда обыкновенный шкаф магией Льда.

Вскоре мы сидели за столом, попивали чай и поглядывали на наш холодильник, который расположили в углу кухни. Все продукты прекрасно там уместились, и хватить их действительно теперь должно надолго. А закончатся — Англир еще заработает и купит. Может быть, и я к тому времени смогу показаться на глаза арэйнам, может, тоже что-нибудь заработаю. Это было бы любопытно.

— Ты знаешь, кто ты и каким должен быть? Ты это чувствуешь? — спросила я спустя некоторое время молчания.

Англиру, наверное, в разы сложнее. Да, я понятия не имею, какой была Изначальной, зато у меня была другая жизнь, человеческая. Я все та же Инира. Умом понимаю, что стала Изначальной, даже чувствую это на уровне инстинкта, но не осознаю. Я все та же, быть может, немного изменившаяся, но жизнь меняет всех. Лишь основа остается все та же. А вот Англир не помнит ничего. Только с тех пор, как очнулся уже здесь, в теле чужого арэйна-полукровки. Как он может быть собой? Кем он вообще может быть теперь, как себя чувствует и осознает?

Чуть помедлив, Англир все же ответил:

— Я прислушиваюсь к себе, к своим чувствам и желаниям. Так что во всем этом есть даже определенный плюс. Прошлое не давит на меня, я могу быть таким, каким захочу.

— А ты заглядывал в память тела?

— Заглядывал.

Снова молчание. Я не сразу решилась на вопрос. Спросила тихо, едва слышно:

— Каким он был?

— Он… — взгляд Англира странно затуманился, как будто он ушел вглубь себя. Или даже не себя? — Светлым, наверное. Добрым, отзывчивым. Гихес его обманул, а он всего лишь хотел помочь арэйнам Льда.

— Вероятно, у нас много общего, — я невесело улыбнулась.

— Он верил в доброту людей и арэйнов. Считал, что злости нет. И эгоизма, и черствости тоже нет — все это лишь защита от боли.

Я уже не спрашивала, ощущая подавленность от неожиданных откровений, но Англир и сам продолжал:

— Его отец был эвисом Льда. Мать — арэйном Льда, которую отец подчинил. А потом просто изнасиловал и держал подле себя. Он стремился к власти, хотел получить сильного ребенка. Дождался, когда арэйна родила, и только тогда… нет, не отпустил. Убил, чтобы она никому не рассказала о своем сыне.

Когда-то, наверное, я бы ужаснулась, узнав подобное.