— И чего? Совсем один? Как тебя родители отпустили?
— Мне так сподручнее. Отговорился, будто еду с друзьями, наболтал ерунды, — объяснил Павел. — Ничего, поверили. Да я им за девятнадцать лет надоел смертельно. Друг от друга надо периодически отдыхать. А вообще у моего папахена очень интересная позиция. Он строго следит, чтобы я приходил домой вовремя и сообщал, где болтаюсь и с кем, а на то, что я часто заявляюсь домой пьяным, ему плевать.
— Ты пьешь? — удивился Илья.
Он сам не прикасался ни к пиву, ни к вину.
Павел вытащил из большой сумки фляжку, отвинтил крышку и дал Илье понюхать.
— Всегда беру с собой коньячок. На случай, если у кого-то вдруг станет плохо с сердцем. Гуманизм и забота о людях. Вот я на поезде сюда ехал, так одна женщина едва в обморок не свалилась от духоты. Влили в нее моего коньячку — отпустило.
Илья хмыкнул:
— Угу, любые поступки можно оправдать якобы благими целями.
— И убийство?
— Тоже, наверное, можно. Главное, чтобы голова варила нормально. Все продумать до мельчайших деталей, сочинить всякие разности… А ты работаешь или учишься?
— Учусь в авиационном. На третий курс перешел. А ты?
— Мне еще год до окончания школы.
— А потом?
Илья почесал длинный утиный нос.
— Как-то не думал. Вообще-то я пробую писать… Хочу попытаться в Литературный.
Павел взглянул на него иронически:
— Ты чего, хромой на голову? Там, знаешь, какой конкурс? Нужен большой блат!
— Говорят, теперь все изменилось, — пробормотал Илья. — А блат… У меня папаша — известный поэт. Только знать меня не хочет.
— Тогда какой это блат? — махнул рукой Илья. — Хотя я бы на твоем месте все-таки попытался как-нибудь к нему подъехать, похитрее подольститься… Мол, единственный сын… Мечтаю пойти по стопам отца… Хочу творить… То да се…
— А я не единственный. У отца в Москве дочь от второго брака. Немного моложе меня.
— Все равно, сын-то один. Ты бей на это, глядишь, чего-нибудь и выбьешь. Главное, не сдавайся! Погоди пять минут, я пойду повидаюсь с Джоном!
Павел встал с полотенца и удалился.
"С каким таким Джоном? — с интересом подумал Илья. Забавный парень… Наверное, закорешил с иностранцами".
Вскоре Павел вернулся.
— А кто такой этот Джон? Как-то вы быстро с ним расстались… Привел бы его сюда.
Москвич залился смехом. Он хохотал долго — Илья даже стал раздражаться — а потом объяснил, что на английском слэнге "схожу повидаюсь с Джоном" значит то же самое, что на русском — "схожу до ветру". И вновь шлепнулся на свое полотенце.
— Люблю пляжи! — мечтательно признался он. — Девицы тут все на восемьдесят процентов голые.
— А на нудистском на все сто! — заметил Илья.
— У вас разве такой есть? — живо приподнялся на локте Павел. — С детства мечтаю побегать голожопиком!
— Не завели пока. Проектируем, — хмыкнул Илья. — Так что тебе придется потерпеть и это лето побегать в плавках. А вот и моя кузина…
Инга пришла в тот день на пляж с рынка, где покупала себе тряпки к новому летнему сезону. Как все анапчане, сделать это заранее она не догадывалась. Да и времени не хватало, пока училась.
Мельком глянув на незнакомого парня, она с ходу поделилась новостями:
— Сейчас вы будете смеяться! Я прицениваюсь на рынке к майкам. А продавец-грузин говорит с акцентом: "Это майка с чортиками!" Ну, думаю, стоит ли мне покупать майку, на которой нарисованы чертики? Как-то сомнительно. |