— Превосходно, милорд Генри, — похвалил он юного маркиза Уэстли. — Ваш придворный поклон улучшается с каждой попыткой. Вы не посрамите покойного отца и нас с матерью, когда придет время представляться ко двору и приносить королю клятву верности. Но постарайтесь запомнить, о джентльмене судят прежде всего по репутации и уж потом по манерам.

— А как насчет кошелька? — дерзко вмешалась леди Индия.

Уголки губ Джеймса чуть дрогнули.

— А уж это, миледи Индия, никого не должно касаться, хотя, бьюсь об заклад, слухов будет немало, когда такой блестящий и красивый молодой джентльмен, каким, несомненно, вскоре станет ваш брат, появится в обществе.

— А вы научите меня делать реверанс, как уже научили Генри кланяться? — не отставала Индия.

— Ваша матушка позаботится о безупречности ваших манер и знании этикета до того, как мы вернемся в Англию, миледи. Я сам попрошу ее об этом.

— Вы все, еще хотите жениться на маме? — удивился Генри.

— Да, — кивнул граф. — Это приказ короля.

— А вы любите маму? — допытывалась Индия. — Отец очень ее любил, и она его тоже. Как жаль, что этот подлый ирландец убил нашего отца, милорд. Я так тоскую по нему!

— Поразительно, что вы еще помните его, миледи Индия. Вы были совсем маленькой, когда он погиб, — заметил граф.

— Он был настоящим златовласым великаном и подбрасывал меня к потолку. Генри совсем его не знает, он тогда еще не умел говорить. Мама часто рассказывает об отце.

Но тут Федерс, озорной спаниель, разразившись звонким лаем, метнулся к двери и вцепился в юбку Жасмин. Той пришлось подхватить песика на руки.

— Да замолчи ты, противное создание, — притворно нахмурилась Жасмин. — Доброе утро, дорогие. Вижу, вы уже поздоровались с нашим гостем. Доброе утро, милорд.

Джеймс Лесли поднялся и, целуя ее руку, шепнул:

— Здравствуйте, мадам. Надеюсь, вы хорошо спали. Они направились к столу, где слуги уже расстилали скатерти.

— Пойдемте, дети, — позвал граф, — сегодня вы можете позавтракать вместе с нами.

Леди Фортейн Линдли, четырех с половиной лет, несколько раз дернула за рукав мать. Наконец та обратила на нее внимание.

— Что случилось, дорогая?

— Это мой отец, мама? — пролепетала девочка, но прежде чем Жасмин успела ответить, вмещался Джеймс Лесли:

— Нет, дитя мое. Твой отец в раю, но я заменю его вам, если позволите.

— Ay вас есть такие же мальчики и девочки? — поинтересовалась Индия.

— Были когда-то, — с грустью ответил Джеймс.

— Индия! — предостерегающе окликнула мать, но девочка словно не слышала.

— Где же они, милорд? Где ваши ребятишки? Они будут играть с нами, когда вы станете нашим отцом?

— Мои дети, малышка, на небе, вместе со своей матерью, — вздохнул Джеймс. — Это было очень давно, так давно, что я уже забыл их лица, — тоскливо пробормотал он и, отодвинув стулья, усадил Жасмин, а потом девочек.

— Генри, запомни на будущее, когда ты обедаешь за главным столом, сначала нужно позволить женщинам сесть, — объяснил он мальчику, стараясь сменить тему разговора.

— Да, сэр, — кивнул тот.

Жасмин была поражена. Лишь сейчас до нее дошло, что дети говорят по-английски не только с графом, но и между собой. И одеты прилично, а на ногах башмаки. Такими вежливыми и почтительными она давно их не видела.

— Их манеры оставляют желать лучшего, — тихо заметил граф и, не повышая голоса, велел детям передавать друг другу хлеб, а не отщипывать куски от каравая и не бросать их через весь стол, Жасмин страшно хотелось посмеяться над ним, но она сумела сдержаться.