Жизнь, ты укрыла меня, и мне этого было достаточно. Я хочу быть частью мира сегодня. Сегодня я стану частью мира. Прощай прошлое, привет будущее!

* * *

Дорогая Жизнь,

Мне нечего сказать, я почти ничего не чувствую, не могу ничего делать. Сейчас я просто опустошен. Нет сердца, нет души, нет почвы под ногами.

Ты подарила мне дочь, ДОЧЬ. Маленькую девочку, полную такой любви, что у меня сердце истекает кровью, просто думая о ее ручке, которая так недолго обнимала мой палец.

Но я не был готов. Я не мог дать ей то, что ей нужно. Я не мог быть родителем, которого она заслуживает, поэтому я ее бросил. Я отпустил ее. Я доверил ее двум женщинам, надеясь и молясь, чтобы они позаботились о ней.

Я знаю, что так и будет. Но это сильно меня раздражает. Зная, что я не могу быть тем, кто целует ее перед сном, тот, кто расчесывает волосы утром, или тот, к кому она будет прижиматься, когда устанет. Я никогда не стану этим человеком. Вместо этого я буду смотреть на нее издалека. Не участвуя, а только наблюдая.

Жизнь, ты дала мне дочь, когда я не был готов.

* * *

Дорогая Жизнь,

Пошла ты.

Шаг 2. Отпустить 

Джейс

Десять непрочитанных сообщений прожигают дыру в моем телефоне.

Десять сообщений с фотографиями.

Десять сообщений, которые я не собираюсь просматривать в ближайшее время.

Но я не могу заставить себя их удалить. Не тогда, когда я так отчаянно хочу их посмотреть.

Что это за безумное состояние? Я хочу посмотреть фотографии, но я отказываюсь на них смотреть? Уверен, что «Дорогая Жизнь» не поможет мне разобраться в этом. Никто не поможет.

И все же, я смотрю на сообщения Джун с фотографиями Хоуп в телефоне. Я бы хотел, чтобы она перестала их отправлять, но есть соглашение, которое мы заключили. И я больше думал о ней, чем видел.

Я не заслуживаю этой привилегии, хотя я знаю, что она в хороших руках.

— Эй, ты собираешься съесть это? — спрашивает Итан, находясь у меня на кухне, и обнюхивая коробку из-под пиццы, которую он только что вытащил из холодильника.

— Нет.

Подглядывая, он машет руками.

— Никаких оливок, — откусив кусок холодной пиццы, он спрашивает. — Как твои занятия прошлым вечером?

— Это не занятия.

— Ладно. Как все прошло?

— Отлично. Не совсем уверен, как это поможет.

С набитым ртом, Итан падает на диван рядом со мной, и, сдвинув подушку, спрашивает:

— Почему ты так думаешь?

Я пожимаю плечами. Я ушел с той встречи, чувствуя себя в таком же подавленном состоянии, как будто ничего не изменилось. Я знал, что ничего не меняется сразу, но я думал, что мне будет немного легче. Как будто мир не пытается похоронить меня заживо.

Я ничего не чувствовал.

На самом деле, это неправда.

Когда я вернулся домой после написания письма, я чувствовал себя злым, безумным, обиженным на весь мир. На жизнь. И спустя несколько дней я чувствую то же самое. Размышлять о своих чувствах, не помогает. Это держит меня, будто я нахожусь в чертовом ящике, из которого не могу найти выход.

— Просто чувствуй себя иначе, — он дразнится. — Иди в ногу со своим поколением.

— Ну и что это значит?

Он откидывается на диван и, указывая на меня наполовину съеденной пиццей, говорит:

— Когда дело доходит до противоположного пола, мгновенное удовлетворение — это то, что нужно. Но когда у тебя есть проблемы, не так просто быстро их решить. Особенно с той, с которой ты столкнулся, — наклонившись вперед, он говорит с серьезным выражением на лице.