|
Приносили мечи — некоторые окрашенные кровью. Мало не под руки привели Всемила — ему опять не повезло, и отрок, с которым он дрался, ранил его в голову, не рассчитав удара. К тому времени его воспитанник Неждан уже был на капище, вернувшись одним из первых. У самых ворот в крепость он столкнулся с Медвежонком и бросился наперегонки, стремясь обогнать Стойко. Они ворвались на капище одновременно, и Тополь с радостным облегчением приветствовал обоих. Стая пополнилась двумя отличными бойцами.
Ближе к закату вернулись последние. Ждали только Волчонка и тех, кому жребий выпал испытывать его. Они появились чуть позже, когда в толпе собравшихся начали раздаваться осторожные голоса о том, что впервые за двенадцать лет придется отправляться на поиски отрока. Вездесущие щенята, для которых день Посвящения был лишним поводом поразвлечься, увидели их первыми и поспешили донести эту весть до собравшихся. Но их словам поверили лишь после того, как все четверо показались в воротах. И Волчонок, и его противники были перепачканы в грязи с ног до головы. У словенина рубаха была разорвана и на плече белела свежая повязка, уже начавшая пропитываться кровью. Остальные выглядели не лучше. Руки у них были изранены так, словно они дрались с рысью. Недоносок, кроме всего прочего, был еще и мокрый до нитки. На его осунувшемся лице жили только прыгающие губы — большие глаза смотрели мимо собравшихся. Кто-то было рассмеялся, подивившись на вид всех троих, но весельчака успокоили подзатыльником — такое горе светилось в глазах Волчонка. Руки он держал за спиной, а рядом с ним шагал Сокол, держа на весу обломки меча. В установившемся молчании они прошли сквозь толпу и остановились перед Тополем, который ждал их у изваяния Перуна. Он еще держал жертвенный нож, которым его сын сейчас должен был отворить себе кровь, вступая в стаю и посвящая себя Перуну, но уже понимал, что это действо сегодня явно не свершится. Подойдя, Волчонок остановился, повесив голову. Он не дрогнул, когда Сокол положил к его ногам обломки. — Что случилось? — Тополь наконец справился с изумлением. — Все шло как обычно, вожак, — ответил Сокол, выпрямляясь. — Пока мы не загнали его в ручей, что в овраге у болота… За спиной присвистнули — это было невероятно далеко. — Он споткнулся, и ему некуда было отступать, — не обращая внимания на шепоток сзади, продолжал Сокол. — Мы предложили ему бой или сдаваться, и он сразился с нами. Со всеми тремя сразу, в воде… Он хорошо сражался, и мы уже хотели прекратить… Мы прижали его к камням и второй раз предложили ему отдать нам меч… Он не согласился добром, а ведь ты знаешь, вожак, что он должен был либо победить, либо проиграть… Он победил, и мы сказали ему это, предложив следовать за собой. Он не поверил и бросился на нас… Мы защищались — он дрался как одержимый… А потом вдруг остановился и сломал меч о колено. Потом мы его еле заставили идти сюда — он так сопротивлялся, что нам пришлось его тащить силком… Он только у ворот успокоился… Тополь посмотрел на понурившегося Волчонка, обломки меча у его ног, окинул взглядом кметей: — Все было так? Двое других согласно кивнули: — Так!.. А словенин добавил: — Он пытался удрать от нас, вырваться из оврага, но не мог этого сделать. Когда понял, что это невозможно, пока мы здесь, он и сломал меч… Иначе он бы нас убил! Не верить его словам было невозможно — повязка на его плече пропиталась кровью, и он побледнел, с трудом сохраняя достоинство. Тополь обернулся к Волчонку: — Зачем ты это сделал? Недоносок захлюпал носом, потом вытер лицо рукавом, размазав грязь по щекам еще больше, и что-то пробурчал. |
