— Да, ты тоже Олав, и Рагнарёк свершится в свой черед, — вздохнул скальд. Он выглядел усталым и напуганным открывшейся тайной, но я не чувствовал страха. Мой меч, мое оружие придавало мне силы.

— Что мне теперь делать? — спросил я.

— Не знаю. — Ольгерд-скальд вдруг заторопился. Он вскочил, распахнул дверь, делая мне знаки, чтобы я поскорее уходил. — Мне кажется, что лучше бы тебе вернуть меч туда, где ты его взял.

— Ни за что! — Схватив меч, я прижал его к груди обеими руками. — Он мой!

Скальд посмотрел мне в лицо, и мне показалось, что передо мной глубокий старик — так изменились его черты.

— Тогда я ничем не могу тебе помочь, — прошептал он. — Одно знаю — добра этот меч не принесет ни тебе, ни кому бы то ни было другому!.. А впрочем, — вздохнул он, — поступай как знаешь. Дороги богов не для простых смертных, и всякий, ступивший на эту Дорогу, рано или поздно будет убит.

Так я впервые услышал о Дорогах богов, еще не подозревая, что сам ступил на одну из них. Делать мне здесь больше было нечего. Коротко попрощавшись со скальдом, я покинул его хижину у стены капища и поспешил домой. Ни разу, ни во время нашего разговора, ни позже, меня не посетила мысль — как мне быть завтра. Ведь добыть меч мало — нужно было еще покинуть двор Эрика Медведя.

Снаружи стояла такая темень, что я не мог отличить неба от земли. Тучи, казалось, ползли по верхушкам деревьев. Я двинулся наугад, держась ближе к стене капища в поисках тропы к дружинному дому, откуда можно было легко добраться до клети рабов. Но то ли двинулся я не в ту сторону, то ли боги уже обратили на меня внимание, но дороги я не нашел и отправился домой наудачу.

Неожиданно по лицу меня хлестнули ветви. Я ткнулся туда-сюда, но деревья окружали меня со всех сторон. Это был лес, начинавшийся за целую тысячу шагов от нашего двора. Не ведая того, я оказался довольно далеко от человеческого жилья.

В лесу было тихо и спокойно — ни ветерка. Только вздыхали деревья, шуршали первые опадающие листья под моими ногами да где-то ухала сова. Решив пойти наугад, я долго плутал, сам не ведая, куда иду, но потом остановился и сел на землю, решив дождаться утра.

Проснулся я уже поздним утром, когда солнце оторвалось от гребня гор вдалеке. Я уснул, свернувшись калачиком, прямо посреди тропы, прижав к себе меч. Ночью пал первый заморозок, и я здорово замерз. Волосы, рубаха и штаны мои заиндевели, и некоторое время я прыгал и дул на руки, чтобы согреться.

Решение, что мне делать, пришло само. Торопясь домой, я оказался в лесу, на тропе, ведущей неизвестно куда. Само собой разумелось, что я должен пойти по ней, а там поглядим — куда она меня выведет. На всякий случай мысленно попрощавшись с родными местами и матерью, я отправился навстречу судьбе.

Был уже почти полдень, когда впереди развиднелось. Прибавив шагу, я оказался на опушке леса. Впереди раскинулись луга, где пасся скот и лошади, и стояли маленькие фермы-сеттеры, где летом жили пастухи и работники. За ними на всхолмии над широким устьем реки лежал наш град. Просто удивительно, как далеко меня завело!

Торопясь вернуться домой как можно раньше, я почти сбежал по склону мимо коров и лошадей. Только у самой ограды я приостановился — при свете дня появиться на дворе с мечом я еще боялся. Но, пряча его в ямку у корней одиноко растущей сосны и забрасывая листвой, я твердо решил про себя — потихоньку попрощаюсь с матерью и уйду. Если мне будет угрожать опасность, на дворе мне делать нечего.

Меня никто не остановил, когда я перемахнул плетень, ограждающий скотный двор, и очутился на дворе. Но я уже намеревался потихоньку свернуть к конюшням, когда наконец почуял неладное.