– Ничего серьёзного, господа. Я бы назвал это всего лишь царапинами. Но день-другой молодому человеку стоит отдохнуть. Пусть побережёт здоровье и не встаёт на ноги.

    – Со мной всё в порядке! – запротестовал Карл, лежавший на кровати. Он ещё не отошёл от горячки боя и столь неожиданного его завершения.

    – А разве я сказал иначе? – с иронией спросил лекарь. – Только если вы не станете меня слушать, я за ваше здоровье не в ответе.

    – Вот что, – прикрикнул я на Карла, – делай, что сказано. Два дня постельного режима. Встанешь – убью!

    – А как же? – начал говорить кузен, но, сообразив, что среди нас имеется посторонний, вовремя закрыл рот.

    Лекарь взял с меня два талера и, пообещав проведать раненого послезавтра, удалился.

    Я сел в глубокой задумчивости. Как ни крути, но, мы едва не распрощались с Карлом. Если бы не своевременный и главное меткий выстрел, кузен бы уже знакомился с ангелами. Единственной подходящей кандидатурой на роль таинственного благодетеля был Михай. Он ненавидел Потоцкого, метко стрелял и, вдобавок, выходил из гостиницы, хотя я строго запретил гренадерам покидать комнату. И что самое противное – я не знаю, как с ним поступить. С одной стороны он своевольничал, ослушался приказа, с другой – спас Карла. Понятно, что на любых весах перетянет последнее. Есть правда ещё один фактор, который надо учитывать – выстрел из засады бросил тень на честь кузена, а уж кому как не мне знать, насколько он щепетилен в этих вопросах. Михай явился через полчаса. Выглядел он как всегда хмурым и подавленным.

    – Говори, где был? – сурово спросил я, едва Михай переступил через порог.

    – В костёл ходил, господин сержант, – не поднимая глаз, в своей обычной манере ответил поляк.

    – Только в костёл или ещё куда-то завернул по пути?

    – Больше никуда не заходил, – с удивлением произнёс Михай. – На службе постоял, помолился за благополучный исход поединка между вашим кузен и паном Потоцким, душу отвёл перед образами.

    – Покажи своё оружие, – приказал я.

    – Зачем? – Михай побледнел, и сдаётся мне, что скорей от обиды, чем из боязни оказаться раскрытым.

    Нет, что-то тут не так. Неужели я иду по ложному пути? Но проверить Михая в любом случае надо.

    – Покажи свое оружие, – с нажимом сказал я.

    Обиженный поляк выложил свой арсенал. Выяснилось, что всё на месте, ничего с собой наш друг не брал. Я задумался: времени, чтобы обзавестись новым пистолетом или мушкетом у Михая не было, порохом от него не пахло. Да и удивление на его лице выглядело вполне естественным, актёрских талантов в нём я не наблюдал. Выходит, загадочным стрелком был кто-то другой. И это тревожило сильнее всего. Похоже, в игру вступил новый игрок, и кто знает, чего от него ожидать и какой стороне он подыгрывает. Пока что в его активе спасение Карла, но вдруг это часть какой-то хитроумной комбинации? Или здесь что-то другое: месть, сведение старых счётов? Как всегда вопросов больше чем ответов. Скверно. Всё равно, что брести в потёмках по минному полю. Для очистки совести я всё же потребовал от Михая клятвы:

    – Поклянись, что не стрелял в Потоцкого!

    – А в него что, стреляли? – ахнул Михай. – Надеюсь, убили!

    – Убить – не убили, но ранили серьёзно. Поклянись, что не твоих рук дело.

    – Клянусь всеми святыми! Я-то, когда увидел кузена вашего, обрадовался.