Вылезший из подвала Сашка был всклокочен и отчаянно лязгал зубами. Потертые старые джинсы и растянутая бледно-голубая майка явно не защищали от холода, царящего в подземелье. Сразу видно, что не на курорте побывал. Но в том и весь юмор: я-то на курорте, а тоже впору забиться куда-нибудь и лязгать в свое удовольствие зубами. Пока за мной не придут.

— Пойдем, — проговорил Сашка, немного придя в себя. — Бабки нет? Она наверняка в своей пещере. Готовится…

— К чему? — спросила я, ощущая, как по спине действительно пробежали ледяные мурашки.

— Некогда сейчас болтать, — отрезал он. — Хочешь, чтобы она вернулась и застала нас здесь?..

Глупый вопрос. Я поспешно замотала головой, и Сашка осторожно подошел к окну и поглядел на улицу.

— Кажется, никого, — сказал он, — за мной!

Он крался к входной двери как индеец, подкрадывающийся к лагерю бледнолицых. Я шла за ним, невольно тоже привстав на цыпочки, будто мы могли разбудить кого-то в пустом доме.

Вот мальчишка остановился и, приоткрыв дверь, осторожно высунул наружу лохматую голову.

— Тихо. Идем, — обернулся он ко мне.

Мы вышли, и, разумеется, на нас тут же набросился Пес. Упустить такой прекрасный случай облизать кого-нибудь он просто не мог. Между прочим, не слишком приятно, когда на тебя прыгает такая туша. А еще визжит от радости и лижется.

— Сидеть! — прикрикнул на собаку Сашка и для острастки даже щелкнул ее по чувствительному носу.

Пес обиженно заскулил.

— Хороший. Я тебе потом вкусненького принесу, — тихо, чтобы не расслышал Сашка, пообещала я собаке.

И Пес, который, кажется, в принципе не умел надолго обижаться, снова радостно завилял хвостом.

— Не отставай! — шикнул на меня мальчишка, уже добравшийся до калитки.

Мы вышли на улицу и побежали прочь. Разумеется, огородами, а вовсе не по главной улице, как кто-нибудь мог подумать.

В этом затерянном местечке куда ни побежишь, попадаешь либо к морю, либо в горы. Поэтому ничего удивительного в том, что вскоре мы оказались на гористом морском берегу. Сашка еще раз огляделся и, кивнув мне, присел на камень отдышаться.

Я тяжело опустилась рядом. Физическая подготовка никогда не была моей сильной стороной. Как и алгебра, если уж говорить честно.

— Ну теперь рассказывай, — потребовала я, когда, наконец, мне удалось выровнять дыхание. — Кто тебя запер и что у вас вообще происходит?

Сашка замялся, глядя куда-то себе под ноги.

— Понимаешь, мы здесь живем сами по себе. Давно. Я бы сказал, что с незапамятных времен. И у нас есть… гммм… определенные… традиции. Моя бабушка, она, в общем…

— Колдунья? — подсказала я.

Сашка кивнул:

— Что-то вроде того. Хранительница рода. Мы живем здесь как будто на самом краю мира. Думаю, таких, как мы, больше нет нигде…

«И не надо», — хотела добавить я, но вовремя удержалась.

— Бабушка говорит, что мы — истинные дети Луны. Помнишь, я тебе рассказывал, — продолжил Сашка, наконец-то посмотрев на меня, и я кивнула: да, помню. — Только вот в последнее время все у нас стало плохо. Ты, наверное, сама видела, как здесь мало детей, а многие из тех, что все-таки рождаются, либо живут недолго, либо того… — он покрутил пальцем у виска.

И я снова кивнула, вспоминая кукольную девочку Машу.

— В общем, они решили, что богиня отвернулась от них и ее нужно умилостивить…

Я молчала. Сказать было нечего.

— А я хотел предупредить, но не мог сказать прямо.