— Я должна признаться, — сказала Зивра, — что сейчас я не восприниму как естественнонаучных, так и магических философских рассуждений.

— Хорошо, — сказала Льючин. — Я запишу их и пошлю вам вместе с моими письмами.

— А! Я предвижу с каким удовольствием буду читать их.

Льючин нахмурилась и пожевала губы, внимательно глядя на свою подругу, а потом сказала, — Но ведь это еще не все, не правда ли?

— Как, есть еще что-то?

— Вы знаете или подозреваете кое-что, о чем еще не рассказали нам.

— А, — сказала Зивра и улыбнулась. — Я должна была знать, что не сумею ничего утаить от вас.

— И что это?

— Ну, я подозреваю…

— Так и есть, — сказал Шант. — Вы опасаетесь.

— Ну хорошо, я опасаюсь. Мне сказали, что там я должна с кем-то встретиться.

— Как, с кем-то встретиться?

— Точно.

— Тогда вы опасаетесь…

— Что я выйду замуж.

— Но ваши опекуны вам это не сказали! — взволнованно сказала Льючин.

— Увы, — сказала Цивара. — Поэтому я и не знаю. Они не захотели ничего объяснить мне, сказав только, что я должна ехать, должна повстречаться с кем-то, и все объяснится.

— Признаюсь откровенно, — сказал Пиро, — это звучит, да, но мне не нравится как оно звучит.

— И мне, — сказал Шант.

— И мне, — сказала Льючин.

— Тайна, — добавил Пиро. — Это совершенно ясно.

— Если это тайна, — возразил Шант, — тогда ничего не ясно.

— Я имею в виду…

— Да, но что мы можем сделать? — быстро сказала Зивра

— Мы можем сами отвезти ее! — предложил Пиро.

— Как, отвезти меня?

— В точности, — сказал Шант.

— Куда?

— Ну, — сказал Пиро, — в, это, в…

— В любое место, — сказал Шант. — Например в джунгли.

— Мне это не кажется разумным, — сказала Льючин. — Заметьте…

— Что? — хором спросили Шант и Пиро.

— Что мы не знаем, будет ли на самом деле свадьба, мы только подозреваем.

— Возможно вы правы, — сказал Шант. — Тем не менее скорее всего это связано с чем-то неприятным, иначе они бы сказали ей, что это все значит. Ну, Пиро, а вы как думаете?

— Я полностью согласен с Шантом.

— А я, — сказала Зивра, которая, казалось, не знает что ей делать: смеяться или плакать, — очень опасаюсь, что должна присоединиться к мнению Льючин. Мы не можем действовать, основываясь только на подозрениях. Помимо всего прочего, если это замужество, возможно это мне понравится.

— Вы так думаете? — с сомнением в голосе спросил Пиро.

— Да, но…

— Все это не имеет значения, — твердо сказал Льючин. — Мы не будем отвозить ее.

— И тем не менее… — начал Шант.

— Так как, — продолжала Льючин, — наш друг напишет нам, и вскоре мы будем знать, а тогда…

— Ну, — сказал Пиро, — и тогда?

— Тогда мы сделаем то, что должны сделать.

Она сказала это холодно и без всякого выражения.